Жил-был Патерсон

Жена главного героя придумывает дизайн пирожных – обязательно в черно-белой гамме. Кадр из фильма

Мировая премьера «Патерсона» состоялась на Каннском кинофестивале, и критики прочили если уж не «Золотую пальмовую ветвь» самому фильму, то по крайней мере призы Джармушу как режиссеру или исполнителю главной роли Адаму Драйверу как актеру – и одно, и другое, и третье было бы на 100% заслуженно. Жюри, однако, как известно, посчитало иначе и ленту проигнорировало. Другим «неудачником» со схожей судьбой был тогда «Тони Эрдманн», которому теперь досталась номинация на «Оскар», тогда как «Патерсону» и здесь не нашлось места. Вслед за каннским жюри, выбравшим путь наименьшего сопротивления и отдавшим награду проверенному «старому-доброму» социальному кино Кена Лоуча, американские киноакадемики политкорректно (памятуя прошлогодний «белый» скандал) выдвинули максимально допустимое количество «правильных», опять же социальных фильмов. 

 А «Патерсон» Джима Джармуша относится к вымирающему жанру поэтического режиссерского кино, в котором идея диктует форму – рифмуется с ней. Водитель автобуса по имени Патерсон (Драйвер) живет в городе Патерсон, штат Нью-Джерси. С красавицей женой Лорой (Горшифте Фарахани), дизайнером-пекарем-певицей, одержимой черно-белыми узорами, и бульдогом Марвином, который хоть и не говорит, но комментирует все происходящее смешными звуками и еще более смешным бесстрастным выражением морды. Жизнь Патерсона нарочито монотонна – фильм разбит на дни недели – и состоит из походов на работу, прогулок с собакой, разговоров с женой и вечерних посещений местного бара. Но в то же время наполнена удивительными событиями вроде вооруженного нападения, почти магическими совпадениями – повсюду видятся близнецы, неожиданными встречами, то с последними анархистами, то с японским туристом, то с девочкой, сочиняющей стихи. А как иначе, если сам он поэт, записывающий тонкие лирические наблюдения за окружающим миром, этакую бесконечную оду повседневности, в секретную тетрадь. 

Сам фильм Джармуша – такая же ода повседневности, как каждое из стихотворений его героя, способного видеть прекрасное в предельно обыденном, слышать музыку в разговорах пассажиров его автобуса, смотреть на бытовую ссору парочки в баре как на высокую театральную, едва ли не шекспировскую, драму. Для тех, кто знаком с творчеством режиссера, стиль «Патерсона» не станет откровением – разве когда-то он снимал фильмы о чем-то другом? И в то же время впервые Джармуш так откровенно признается в своей любви к поэзии и конкретным поэтам вроде воспевавших родной край уроженцев Нью-Джерси Аллена Гинзберга и Уильяма Карлоса Уильямса – их имена, как и их книги и фотографии, «разбросаны» по фильму. 

В той же тональности здесь рассказана и история любви Патерсона и Лоры, простая и по-своему поэтическая линия, герои которой принимают друг друга такими, какие они есть. Испорченный нынешней модой на фильмы, удерживающие внимание бесконечным числом кульминаций, зритель ждет, что и эта лодка разобьется о быт – об очередные разрисованные Лорой в черно-белый узор шторы, о ее очередную бизнес-идею или мечту, о его нежелание публиковать свои стихи. Но вот понедельник незаметно перетекает в пятницу, а они вместе, и он пишет про нее поэму, а она покупает себе черно-белую гитару и поет ему кантри. И никакого конфликта. И поистине филигранная актерская работа Адама Драйвера, которому, если подумать, досталась едва ли не самая сложная задача – героя-наблюдателя. 

Впрочем, разгадывать и разбирать на составляющие как его образ и работу над ним, так и приемы Джармуша было бы лишним: прелесть «Патерсона» в невидимости швов, которыми режиссер скрепляет действие, в отсутствии какой-либо манипуляции зрителем и очевидной спекуляции на чувствах. Не более чем обычная неделя, не та, когда случилось что-то значимое, а та, из сотен каких и состоит почти каждая жизнь. Подкупающее своей простотой кино, в котором не происходит ровным счетом ничего, но которое, до конца непонятно как, но рукой то ли режиссера, то ли поэта превращается в искусство.