Наталия Григорьева
Зрителю удается лишь краем глаза взглянуть на то, как живет Петр Павленский.
Кадр из фильма «Голая жизнь»
В Москве, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге проходит 10-й, юбилейный, «Артдокфест». Программа лучшего российского фестиваля документальных фильмов (и в целом одного из лучших киносмотров страны) в очередной раз предельно актуальна, конкурсные ленты откликаются на самые острые общественные и политические явления – будь то «дело художника-акциониста Петра Павленского», события в Украине или забастовка дальнобойщиков, выступающих против введения системы «Платон».
«Голая жизнь» Дарьи Хреновой начинается ночью: камера (почти скрытая) следует по улицам Москвы за высоким молодым человеком в черном пальто. Через какое-то время он выйдет из перехода метро «Лубянка», подойдет к первому подъезду здания ФСБ, обольет дверь бензином, подожжет и встанет рядом с канистрой в руках, покорно ожидая задержания. Камера наблюдения на фасаде фиксирует подбежавших полицейских, заламывание рук, растекающийся по асфальту бензин. Эту акцию «Угроза» сам Петр Павленский назвал «перчаткой, которую бросает общество в лицо террористической угрозе». По ходу фильма Дарья Хренова так или иначе вспоминает и другие – от той, где он зашивал себе рот у Казанского собора в поддержку Pussy Riot, до той, где прибивал себя к брусчатке на Красной площади.
Ситуацию с арестом художника после «Угрозы» и его творчество в целом с экрана комментируют Олег Кулик и Мария Алехина, Надежда Толоконникова посвящает ему песню, соратница Павленского Оксана Шалыгина рассказывает о свободной любви и отрезанном во имя нее мизинце. И пускает съемочную группу в аскетично обставленную квартиру. Несмотря на интимный характер некоторых эпизодов (в основном бытовых), деталей оказывается недостаточно: на что в действительности живет Павленский и о чем пишет в самиздате «Политическая пропаганда», которым завалена квартира? Несмотря на явные недостатки и однобокость «Голой жизни» – этакого памятника Павленскому, который здесь в прямом смысле возвышается над уткнувшейся в телефоны толпой в эпизодах-рефренах, снятых в метро, – в фильме есть и поистине восхитительные режиссерские находки. По большей части без участия самого художника. Это и «крестный ход» кучки сталинистов по Красной площади, и записи допросов художника следователем Павлом Ясманом, после которых он сменил амплуа и встал на сторону Павленского, и трагикомические разговоры в суде про «оскорбление моста». И, наконец, бесценные кадры с сотрудниками полиции, которые смотрят записи акций и проходят путь от заявлений вроде «хотелось бы посмотреть, что он рисует» и «а я еще хотела дочь в художественную школу отдать» до осознания того, что акция и есть произведение искусства, не лишенное смысла и заслуживающее осмысления. Событие, достойное творчества Петра Павленского.
В этом году в программе «Артдокфеста» немало рифм: от очевидных вроде сразу двух фильмов о Павленском (второй – еще менее информативный «Павленский: человек и власть» Ирене Лангеман – открывал фестиваль) до неожиданных, тонких, обнаруживающих себя постепенно. Так, «Дорога» Дмитрия Калашникова, снятый видеорегистраторами портрет страны в жанре роуд-муви, перекликается с другим фильмом-путешествием – «Ладаном-навигатором» Александра Куприна. В первом случае зритель становится участником событий, наблюдая с водительского сиденья за авариями, падением метеорита, драками, погонями, сбежавшими невестами, смонтированными в беспрерывный видеоряд. Смеется над танком на автомойке и людьми в костюмах зайца, Микки-Мауса и Спанч Боба, избивающих водителя посреди дороги, ужасается, когда из багажников достают то топор, то биту, то клюшку, молчит, когда машина проезжает мимо места убийства Немцова в ту самую ночь. Не произведение высокого искусства, но художественный эксперимент – попытка заглянуть в загадочную русскую душу через глазок так полюбившегося именно русскому человеку видеорегистратора.
Действие «Ладана-навигатора» также происходит по большей части в машине, камера, однако, повернута уже в сторону пассажиров – самого режиссера и его старинного приятеля, монаха Закхея. С которым они совершают паломничество сперва в Грецию за ингредиентами для ладана, а потом на восток Украины – отвозят этот ладан ополченцам. Неожиданный для «Артдокфеста» (фестиваля, так уж сложилось, оппозиционного) угол зрения. Русские флаги на капотах, оружие в багажниках, чучело, изображающее украинского военного на въезде в Донецк. И зияющие пустотой выбитые окна в полуразрушенных домах, звуки стрельбы и залпов – слишком громкие, чтобы считать их отдаленными. Люди, привыкшие к этим звукам.
Привыкли к ним и в Мариуполе из конкурсного фильма Юлии Гонтарук «Десять секунд», посвященного пострадавшим от обстрела «Градом» городу и его жителям. За время атаки, длившейся десять секунд, герои лишились домов и близких. Они проводят для съемочной группы «экскурсии» по обломкам, рассказывая о том, как это было, кто виноват и что делать, – и сходясь в одной общей точке. Общей и для них, и для «врагов», таких же брошенных, ненужных, обездоленных (в самом прямом смысле) людей. Жертв не только информационной, но и самой настоящей войны. Пешек в большой политической игре, выживающих только взаимопомощью и человечностью, не просящих, по сути, ничего, кроме «лишь бы не было войны».
Каждый второй фильм «Артдокфеста» – о таких маленьких героях и их неравном бое с неповоротливой, жестокой, с какой стороны ни глянь, системой. К счастью, не одиноких, находящих спасение среди таких же, как они сами, – этот бой теперь, как учит нас программа «Артдокфеста», касается любого. Почему любого? И что, казалось бы, общего у бастующих дальнобойщиков («Хроники неслучившейся революции» Константина Селина) и пациентов психиатрических клиник из фильмов «Икона» Войцеха Касперски и «Освобождение: инструкция по применению» Александра Кузнецова? А то, что попытки одних добиться отмены «Платона», а других – через суд восстановить дееспособность, обнажают, каждая по-своему, не только формальное несовершенство государства, но и более глубокую проблему – нулевую ценность человеческой жизни в глазах этого самого государства. Будь то жизнь дальнобойщика, пациента психоневрологического диспансера, любого человека из Мариуполя и Донецка, любого владельца видеорегистратора и художника Петра Павленского.
