Наталия Григорьева
Кадр из фильма "Рыба-мечта" (2016, реж. Антон Бильжо)
Первый полнометражный фильм Бильжо, снятый по его собственному сценарию и без господдержки, - редкий пример и удачного дебюта, и одновременно качественного независимого кино. Питерский корректор Роман (Владимир Мишуков) приезжает в прибрежный эстонский городок - работать над трудом всей своей жизни, энциклопедией фауны Балтийского моря. Сам корректор с водой не дружит и камнем идёт ко дну при первой же возможности. На помощь приходит появившаяся из ниоткуда обнаженная девушка по имени Хелена (Северия Янушаускайте) - и тут же исчезает. Поражённый до глубины души, герой ради повторной встречи тонет ещё раз, после чего Хелена признаётся ему в вечной любви. В отношения корректор ныряет с головой, а выныривает с тяжёлым сердцем. Разгуливающая голышом то ли сирена, то ли ундина (одним словом, земноводное) из рыбы-мечты превращается в обузу - лежит целыми днями в ванной, поёт, отвлекает от работы. А скоро и вовсе начнёт метать икру. Её бы отпустить в свободное плавание, да жалко, тем более что рядом уже маячит другой "рыбак" - навязавшийся в друзья московский ловелас Марк (Максим Виторган).
"Рыба-мечта" - та самая сказка, которая ложь, но с намеком. Русалок, конечно, не существует - хотя глядя на Северию Янушаускайте с её нерусской, даже не совсем земной красотой, охотно поверишь в обратное - но такое допущение нисколько не мешает рассказывать историю о мужской нереализованности. К слову, популярной на этом "Кинотавре" темы, если вспомнить фильмы с Безруковым и Гошей Куценко. В отличие от коллег, Бильжо не пытается быть предельно серьезным или проповедовать, снимает камерное кино на двоих, которое если и есть, в чем упрекнуть, так только в небольших технических недостатках, связанных со звуком и светом (сказывается маленький бюджет). Зато есть, наконец, сюжет, структура, ритм, ясное авторское высказывание. Есть необходимое внутреннее движение героя, игра с жанрами и интонациями, яркий второй план и, в конце концов, органичная актёрская игра дуэта Мишукова и Янушаускайте - все то, чего не хватает подавляющему большинству конкурсных фильмов.
Будь то отталкивающе натуралистичная "Зоология" - второй полнометражный фильм автора "Класса коррекции" Ивана И. Твердовского про работницу зоопарка, у которой вырос хвост, как метафора несовершенства каждого из нас и окружающего мира в целом. Или "Разбуди меня" Гийома Проценко - яркий пример того, как очевидно хороший сценарий (Андрея Стемпковского и Вячеслава Дурненкова) превращается в неумелых руках режиссера в невнятную жанровую кашу. Или "Ученик" Кирилла Серебренникова, который, не долго думая, перенес на экран свой же спектакль "(М)ученик" про конфликт учительницы биологии и ученика-религиозного фанатика, не потрудившись изменить хоть что-то. На театральной сцене вся конъюктурность и спекулятивность немецкой пьесы, состоящий сплошь из "проклятых вопросов" о религии, государстве, природе диктатуры и оскорблении всевозможных чувств, смотрится не так вызывающе - наоборот, создаёт простор, например, для стенографических решений. В "Ученике" же вся эта театральная условность только подчеркивает несовершенство истории, талантливые актёры (Виктория Исакова, Юлия Ауг, Саша Горчилин) выглядят переигрывающими карикатурными персонажами. Казалось бы, странно объяснять отличие театра от кино, искусства, требующего совершенно иного поведения в предлагаемых обстоятельствах, совершенно иной работы с материалом и зрителем - почти технические вещи, на которых, тем не менее, все и держится.
Независимое кино Серебренникова в глазах зрителей наверняка выигрывает у независимого кино Бильжо - разговоры о религии и государстве нынче действуют на людей, как красная тряпка на быка. Режиссёры "Кинотавра" этого года один за другим "восходят на Голгофу", метафорическую, когда, рассказывая о своих фильмах, наполняют их неведомыми смыслами, или вполне реальную, с деревянным крестом, как герой фильма "Ученик". За всем этим искусственным шумом, к сожалению, почти не слышно действительно ценных голосов, того же Антона Бильжо, создателей фильма "Хороший мальчик", про которого к закрытию, кажется, никто и не вспомнит, скромной, но важной документальной ленты Дениса Шабаева "Чужая работа" о таджиках в Новой Москве. Пока на европейских фестивалях, вроде Берлинского, говорят о насущных общемировых проблемах, на "Кинотавре" подмечают, что год в словосочетании "Год российского кино" в английской транскрипции пишется, как "god", то есть как бог.
