Столкновение цивилизаций в объятиях змеи

Председатель жюри «Золотого абрикоса» Робер Гедигян и один из основателей фестиваля Арутюн Хачатрян. Фото предоставлено организаторами кинофестиваля

Награды главного конкурса уехали в Колумбию, Южную Корею и Гватемалу. В «Армянской панораме» чествовали документалиста Армана Ерицяна и начинающего режиссера из России Анну Гороян. 

В Ереване также встретились – и каждая получила в знак признания их таланта по «Параджановскому талеру» – Орнелла Мути и Настасья Кински, которая в этом году стала лицом афиши кинофестиваля в Венеции. А в стенах духовной семинарии Католикос всех армян Гарегин II вручил французскому режиссеру и председателю жюри этого года Роберу Гедигяну приз «Да будет свет!». Почетную медаль из рук католикоса получил и кинорежиссер-документалист Арутюн Хачатрян, один из основателей «Золотого абрикоса». 

Основной конкурс порадовал и расстроил мировой премьерой дебюта из России «Клинч» Сергея Пускепалиса. Пускепалис известен ролями в театре и кино, давно работает и как театральный режиссер. Теперь он сделал решительный шаг в сторону кинорежиссуры. Не слишком удачный. Достаточно лихое и стремительное начало: очень правильный учитель становится объектом преследований юной красотки. Потом мы узнаем, что когда-то учитель не ответил взаимностью одной своей ученице – подруге главной героини, и та покончила с собой. Правда ли все это или только грезы девушки, мечтающей о сильных страстях, как в романах, мы так никогда и не поймем. Ася Домская в роли красотки меняет регистры – от мегеры до поруганной невинности – достаточно ловко. Пуспекалис находит нужным к месту и не к месту вставлять в руки учителя (Алексей Серебряков) очередную бытылку водки. Хлопочет лицом героиня Агриппины Стекловой. Буксует история, пришедшая из пьесы Владимира Слаповского. 

Тон же в основном конкурсе задали картины совсем иного рода, без надрыва, с погружением в детали, с сильным этнозарядом, сумевшие рассказать истории, вписанные в быт патриархальных цивилизаций майя, как в фильме «Вулкан Иксканул» гватемальца Хайро Бустаманте (Специальное упоминание жюри) или происходящие в амазонских чащобах в картине «Объятия змеи» колумбийца Сиро Герра (Гран-при «Золотой абрикос»). А если уж речь о более цивилизованных местах, таких как, например, Южная Корея сегодня, то и там задавали тон традиции патриархальной семьи, как в психологически отточенной драме «Конец зимы» Ким Де-Хуана («Серебряный абрикос»).

Магическое впечатление производит картина «Объятия змеи». С успехом впервые показанная в Каннах в программе «Двухнедельник режиссеров», лента начала триумфальное шествие по фестивалям мира. Рассказывая историю погружения в джунгли, в сердце тьмы (роман Джозефа Конрада и его киноверсия от Копполы в виде «Апокалипсис сегодня» где-то рядом), Герра не увлечен нахождением реминисценций, у него своя история и свои герои. Их двое, и оба на протяжении истории движутся, разделенные десятилетиями, к заветной цели – найти таинственный цветок, обладающий исключительными галлюциногенными свойствами. Тут происходит столкновение цивилизаций – белой, идущей под знаменем христианства, и местной, амазонской, передающей свои знания через таинство обрядов и ритуалов. 

Прототипами двух белых миссионеров-исследователей стали два реальных ученых: немецкий этнолог Теодор Кох-Грюнберг (1878–1924) и американский биолог Ричард Эванс Шультес (1915–2001). Герра изучил их дневники, а потом с помощью фантастической работы оператора Давида Галлего перенес нас в мир джунглей, именно такой, каким он открывался, наверное, первопроходцам. Ибо фильм повествует прежде всего именно о крахе идей просвещения отсталых, примитивных народов высокоорганизованными и духовно крепкими (куда же без креста?) белыми людьми. 

Программа «Армянская панорама» собирает фильмы, снятые армянскими режиссерами по всему миру. Лучшей полнометражной документальной лентой стала работа «Раз, два, три» Армана Ерицяна про новую жизнь неунывающего старика Михаила. Попала в эту программу и выпускница мастерской Александра Прошкина во ВГИКе Анна Гороян, получившая приз за игровую короткометражку «Доктор». Семья Анны успела уехать из Грозного перед самым началом первой чеченской войны. Именно эта война стала героем ее фильма. Вернее, выбор, вставший перед главным героем: уезжать из зоны конфликта или остаться и исполнять свой долг врача. 

Трагикомедия Арама Шахбазяна «Москвич», моя любовь» стала обладателем сразу двух наград – от Экуменического жюри и приза ФИПРЕССИ. Пенсионер Амо живет в горах в наше время, но его душа в прошлом. И мечта в нем живет даже не детская, а советская – иметь собственный «Москвич». Благо неподалеку у соседа как раз ждет своего часа красный «Москвич». Через много испытаний придется пройти герою, прежде чем заветная машина окажется в его руках.

В этом году важной составляющей частью фестиваля стала программа «Никогда снова», посвященная 100-летию геноцида армян. Коллективная отвественность политиков, в начале ХХ века не остановивших истребление армян, привела к следующим бойням и массовому истреблению нацистами евреев и жителей Восточной Европы во Второй мировой войне («Ночь и туман» (1955) француза Алена Рене и «Корчак» (1990) поляка Анджея Вайды), уничтожению половины населения Кампучии красными кхмерами в 70-е годы («Исчезнувшее изображение» (2013) камбоджийца Рити Пана), геноциду мирного населения, подозреваемого в принадлежности к коммунистам, устроенному в Индонезии военизированными отрядами после переворота 1965 года (холодящая кровь документальная дилогия последних двух лет американца Джошуа Оппенхаймера «Акт убийства» и «Взгляд тишины»).

В пандан к ней на фестивале прошла программа «Мы существуем», объединившая фильмы армянских авторов разных эпох и разных стран. От  широко известных картин Атома Эгояна «Арарат»  и Артаваза Пелешяна «Мы» до работ менее известного широкому кругу зрителей американского документалиста Майкла Хагопяна «Голоса из озера» (2000), «Германия и секретный геноцид» (2003) и «Река была красной» (2009).  Более 25 лет понадобилось Хагопяну, чтобы собрать материал для первой, а над последней лентой, ставшей фильмом его жизни, он работал 40 лет, сумев зафиксировать свидетельства около 400 живых еще тогда свидетелей геноцида. 

В этой же программе был показан фильм «Бабушкины татуировки» живущей в Швеции Сюзанны Хардалян. Картина о следах геноцида в повседневной жизни. Всю жизнь Сюзанна видела татуировки на лице и  руках своей бабушки, жившей вместе со всей их многочисленной семьей в Ливане. Видела и, свыкнувшись, не понимала, что же это могло значить и как могли татуировки, характерные для арабских народов Востока, оказаться на лице христианки. Прозрение наступило позднее, уже после смерти бабушки, когда во время очередных поисков в архивах Хардалян увидела альбомы, собиравшиеся посланцами Лиги Наций в 20-е годы по всему Среднему и Ближнему Востоку. На фото, составлявших многотомные фолианты, были как раз лица армянок, девочек и женщин, испещренные татуировками. Так бедуины и народы пустыни, через которую пытались спастись беженцы, метили женщин, одних отправляя в гаремы, а других – в публичные дома. 

Тема памяти была закольцована. Отреставрированную копию первого армянского фильма «Намус» (1925) Амо Бекназаряна показали на закрытии. А открывался смотр последней лентой Робера Гедикяна «Не говорите мне, что парень сошел с ума», перед которой показали сохранившиеся 20 минут уникального фильма, снятого в 1919 году в Америке. «Растерзанная Армения, или Аукцион душ» Оскара Апфеля вошла в историю как первая игровая картина, рассказавшая о геноциде армян.