Сойка-пересмешница ушла в революцию

Сойка-пересмешница и ее команда. Кадр из фильма

Когда два года назад в мировой прокат вышла первая часть «Голодных игр», никто и не предполагал, что, казалось бы, незатейливая подростковая франшиза станет так созвучна политике «взрослого мира». Теперь за жест именно из этого фильма в Таиланде задерживают оппозиционеров, Капитолий становится чуть ли не синонимом «кровавого режима», а внимательные зрители усматривают в фильме переклички с реальными событиями. Продюсеры «Голодных игр» меж тем продлевают свой «звездный час» и не самым старательным образом затягивают приближение франшизы к своему логическому завершению.

Наряду с «Сумерками», «Гарри Поттером» и «Властелином колец» «Голодные игры» действительно считаются самыми успешными долгоиграющими кинопроектами последнего десятилетия. При этом идеологически они существенно отличаются от своих конкурентов. В «Сумерках» вся ставка была на простецкую любовную историю и невесть откуда взявшуюся харизму Роберта Паттинсона и Кристен Стюарт, «Властелин колец» и «Гарри Поттер» опираются на свои литературные источники, жирно прописанную приключенческую линию и фантастический мир, в котором происходят события. В «Голодных играх» действие тоже разворачивается в мире вымышленном, но слишком сильно напоминающем многим настоящее. Автору литературной основы – американке Сьюзен Коллинз – удалось создать образцовую антиутопию, а Гэрри Россу, который снимал первую часть, и Фрэнсису Лоуренсу, который занимается постановкой остальных частей, – не менее удачно перенести книгу на экран. В третьей части «Голодных игр», правда, от предыдущего размаха и завораживающего экшна не остается и следа. Действие переносится в катакомбы, а основной сюжет сводится к демонстрации пиар-технологий революции. Что, впрочем, тоже можно считать вполне неплохой отсылкой к нашей реальности.

Предыдущая часть закончилась тем, что главная героиня Китнисс Эвердин (уже успевшая к выходу этой картины получить свой «Оскар» Дженифер Лоуренс) остается в живых после Квартальной бойни, которая, собственно, и затевалась Капитолием для того, чтобы девушку вместе с ее другом и напарником Питом (Джош Хатчерсон) погубить. Причем Китнисс именно что не дает завершить очередные игрища – разбивает своей стрелой пиксельный купол, под которым Капитолий и устраивал игрокам Квартальной бойни смертельные испытания. Китнисс, как и всегда, нарушила правила, и, как и в предыдущих частях, здесь тоже наступили свои последствия. Китнисс стала лицом революции, а сойка-пересмешница из ее значка перекочевала на революционное знамя, которое лидерам оппозиции теперь нужно как следует «распиарить». Революция зреет в подземелье уничтоженного 13-го дистрикта, а его лидером становится седовласая президент Койн (Джулианна Мур). У движущей – «женской» – силы революции по большей части мужская команда во главе с бывшим распорядителем «Голодных игр» Плутархом Хевенсби (Филип Сеймур Хоффман), который и занимается разработкой пиар-стратегии. Главным ее пунктом, естественно, является Китнисс, которую снимают в рекламных роликах и заставляют призывать народ на баррикады, идти на Капитолий и свергать президента Сноу (Дональд Сазерленд). Сноу, в свою очередь, пытается утихомирить Китнисс с помощью Пита и призвать всех к миру в дистриктах. К завершению фильма удается ему это с трудом.

Несмотря на то, что третья часть «Голодных игр» уже бьет в прокате кассовые рекорды, понятно, что разделение последней книги в трилогии Коллинз на две киночасти было решением хоть и безупречным в плане маркетинга, но довольно опрометчивым в плане смысловой ценности картины. «Голодные игры: Сойка-пересмешница. Часть 1» выглядит не самой бойкой прелюдией к финальной части франшизы. Как таковых «игр» в ней нет, что, конечно, не самым лучшим образом влияет на динамичность картины и ее визуальную составляющую. Но зато картина довольно ярко показывает сам процесс становления «новой власти». Здесь акцентируется внимание не на условном народе, который якобы становится главной действующей силой любой революции снизу, а на команде из нескольких человек, которые, по сути, не имеют никакого конкретного плана действий – кроме амбициозной цели уничтожить существующую власть. Что будет дальше – не волнует никого. Да и, как уже начинает намекать зрителям фильм, вряд ли решения теперь будут приниматься народом: команда оппозиционеров частично состоит из тех же людей, которые еще некоторое время назад принимали решения в Капитолии. Китнисс здесь не столько символ революции, сколько ее заложник – точно такой же, какой она была когда-то и у Капитолия, поддерживающего свое господство за счет жестоких «голодных игр». И эта смысловая нагрузка очередной части франшизы не менее важна, чем посыл первых двух частей «Голодных игр». Создатели фильма говорят, что финал будет несколько отличаться от литературного первоисточника. И насколько созвучен он будет происходящим через год событиям, покажет, конечно, время. Хотя актуальность антиутопий, кажется, не исчезнет никогда.