Игорь Гуськов
Как оператор этот фильм снимала учительница начальных классов.
Кадр из фильма «Серебряная вода. Автопортрет Сирии»
Вольный ветер с Амурского залива и солнце сентября освежали голову зрителей в коротких перерывах в плотной программе фестиваля этого года. Владивостокским киноманам и гостям кинофорума в очередной раз пришлось поломать голову, в какой зал направить свои стопы и на какой экран устремить свой взор. При такой программе, а здесь за неделю показывалось более 100 фильмов, от короткометражек до шестичасового гиганта из Филиппин, есть над чем задуматься, чтобы найти какой-то свой знаменатель в предлагаемом программаторами, чтобы не потеряться в этой волне классного кино, которое накатывается с разных берегов Тихого океана и приходит по суше из Азии.
Можно и конкурсную программу, и сеансы многочисленных внеконкурсных показов разложить по формальным критериям: здесь вам игровое кино, рядом — короткометражное и чуть поодаль - фильмы документальные в программах «Образы современности» и «Охота за реальностью». И тогда в пазле «современности» бок о бок оказываются русский «Срок» Павла Костомарова и Александра Расторгуева и важнейший фильм этого года из Франции «Серебряная вода. Автопортрет Сирии». Оба — срез военной (Сирия) или «предреволюционной» (Россия) ситуации, - сняты достаточно необычным способом. Фрагменты «Срока» выкладывались в интернете в ходе фиксации жизни оппозиции после выборов в наш Парламент в 2012 году и откристаллизовались в фильме уже вокруг фигуры Навального, одного из её лидеров. Съёмки «Серебряной воды» управлялись из Парижа кинорежиссёром Оссамой Мохаммедом, а на месте, в сирийском осаждённом Хомсе, по его указаниям снимала учительница местной начальной школы ВиямБедирксан, отправляя отснятое по интернету. Их первая личная встреча состоялась только в Каннах на мировой премьере картины.
Сначала снимать, а потом осмысливать и выстраивать цепочки, или, оставаясь в плену определённых клише и идеологических установок, настраивать камеру, следуя этим самым установкам? Зачастую противоположные выводы родились в российском интернет-сообществе, посреди июля обнаружившем «Срок» на ютюбе в открытом доступе. Стоит отдать должное фестивалю во Владивостоке, просто взявшему и показавшему «страшный» фильм на почти первом в России публичном сеансе. Чтобы доказать и показать, что не так пока страшно в России просто делать, то, что можешь. Жить свободно и обсуждать увиденное в публичной сфере. А фестивалям показывать разное кино, снятое в самой России.
Можно попытаться отрефлексировать программу, опираясь на проблематику, затрагиваемую в основной части показанных фильмов. И тогда на первый план в конкурсе, например, выйдут взаимоотношения в семье: дети в поисках родителей и в постижении памяти своих семей, родители, желающие защитить своих детей от опасностей взрослого и, зачастую, безжалостного мира.
Мексиканец Давид Паблос в ленте «Жизнь после» (приз ФИПРЕССИ , который Международная ассоциация кинопрессы впервые присуждала во Владивостоке в этом году) в меха роуд-мови вливает роман воспитания/взросления. Два брата подростка Самуэль и Родриго, 15-17 лет, отправляются в поисках своей исчезнувшей матери. Панорамы пустынных пейзажей прошиваются воспоминаниями детства и разговорами обо всём и ни о чём. И оказывается, что родные братья всю свою жизнь до этого вынужденного путешествия, не слишком-то вникали в жизнь друг друга, в чувства и переживания, которые теперь, будучи сформулированы и проговорены, вдруг показали насколько они далекие и разные люди. Этому трогательному фильму свойственен один самый главный недостаток - «дежавю». Некоммуникабельность со стороны близких и родных людей, мамаша — кукушка, бросившая своих птенцов, вынуждая тех остаться со взрослой жизнью один на один. Эти пейзажи, сменяющиеся выездами к морю и водной стихии. Всё это мило, но не более того, как ни обидно в этом себе признаваться.
Торопливость не только в работе камеры, дрожащей в почтении к Догме, но и в работе со сценарием, свойственна дебютанту Ивану Твердовскому, получившему за «Класс коррекции» Приз за режиссёру. История девушки-подростка, передвигающейся в инвалидной коляске, Лены Чеховой в исполнении Марии Поезжаевой (Приз за лучшую женскую роль), пришедшую в спецкласс, чтобы нагнать пропуски по болезни, никого не может оставить равнодушным. Ну не изверги же мы! Мы ей сочувствуем, сочувствуем до спазмов и снова сочувствуем до слез. И девушка хорошая, и роль актрисе удалась. Только вот нагнетание этого пафоса умиления её героиней и сочувствия к ней как-то настораживают. Хотелось бы побольше нюансов в характерах главных героев истории, схожей в чём-то с советской подростковой «лав-стори» «А если это любовь», взбудоражившей в середине 60-ых не столько даже самих акселератов, сколько их родителей. Мама юного Ромео не может не попытаться сделать всё возможное и невозможное, чтобы защитить своё чадо от посяганий этой развратницы Лены. А ещё в коляске! - говорит взгляд мамаши. Но от проблем в истории не уйти и особенно как-то чувствуются дыры в сценарии ближе к финалу, когда любящий Лену парень, уступая давлению мамы и прогибаясь под подлостью и влиянием своих друзей по классу коррекции, предаёт её.
Спасти своих детей и саму семью от нападок соседа-быдла и уличной шпаны пытается Хорхе, герой строго снятой и внятно рассказанной драмы Алехандро ФернандесаАльмендраса «Убить человека». Хорхе в исполнении Даниэля Кандиа (Приз за лучшую мужскую роль) оказывается зажат обстоятельствами сродни персонажу «Соломенных псов» Сэма Пекинпа: жить честно и молча уступать нелюдям, отравляющим вам жизнь или закрыть им рот, найдя для них не самую обычную смерть. Тогдашнего неуступчивого героя-убийцу в исполнении ДастинаХоффмана левацкая публика обвиняла в почти фашизме. Сейчас Альмендрас находит другой выход, даруя своему герою финал в духе «Преступления и наказания». И проблема прозвучала, и режиссёру в церковь свечку ставить можно не идти — общепринятая моральная оценка восторжествовала и претензий к режиссёру высказывать не за что.
Можно было бы подойти к программе с экзистенциальной отвёрткой. Повертеть шурупчики космогоний и мифологического первобытного сознания, которое так любят обнаруживать у авторов тихоокеанского региона критики и в которых иногда плутает широкая публика. В конкурсе ярким образцом таких поисков, заранее обречённых на интерес многочисленных международных фестивалей стала картина «28» режиссёра из Шри-Ланки ПрасанцаДжаякоди. Трое героев везут в автофургоне тело изнасилованной, а затем убитой женщины. К месту похорон глубоко в деревенской глуши. С кучей остановок, в ходе которых неуспокоенная душа убиенной, в виде живого тела героини, конечно, многократно медленно и вкрадчиво повествует о своей доле и многих мелких обстоятельствах жизни своей и смерти. Налицо явная, как говорят в профессиональной среде, «духовка». То есть картина о душе и высокодуховном, что сливаясь, в некоторых киноопусах и дают эту самую пресловутую «духовку» на выходе. Верное следование клише, принятым в данный момент в фестивальном истеблишменте, и невнятные цели рассказываемой истории — верные знаки для опознания оной продукции, кочующей с фестиваля на фестиваль.
К счастью, здесь же во Владивостоке в конкурсе было две картины, которые просто так на экзистенциальные панели не разберёшь, и одной космогонией ограничиться будет невозможно. Как в случае с практически шедевром японки Наоми Кавасе «Тихие воды» (Гран-При фестиваля) и российской документальной лентой «Кровь» Алины Рудницкой, увертывающейся от простых социологических подходов в анализе (Специальный приз жюри). Единение юных героев Кавасе с природой, на земле (эти деревья, с кронами где-то в небе и узловатыми корнями, уходящими в сырую и влажную землю) и в пучинах морских, когда они словно Ихтиандры, передвигаются под водой в одежде и без. Камера Кавасе пластична и невесома. Герои красивы и одухотворенны. И умелой рукой режиссёр вплетает в поэтическую ткань картины будни: отношения с родителями, признания в первой любви, мистическая история с найденным трупом.
Камера у Рудницкой, напротив, крепко стоит на земле. И следует за блужданиями по русской глубинке под Санкт-Петербургом передвижной станции переливания крови. Но герои её не замечают, и мы становимся свидетелями буден этой бригады. И нашей жизни сегодня. Наших людей сейчас. Вдалеке от успехов страны, поставляющей нефть и газ на продажу во все концы мира, в то время, как огромная часть территории нашей собственной страны остаются не газифицированы. И живущих вопреки всему на суммы, находящиеся ниже среднего уровня доходов. Когда около 800-850 рублей за пол-литра сданной крови в забытой богом и иногда властями глубинке становятся реальным подспорьем для выживания целых семей. Фильм рассказывая об Ольге, одной из медсестёр этой бригады, находит такую линию горизонта, что рассказ о личном и интимном не в коей мере не заслоняет большого и главного: непростой жизни людей сегодня. Ценно, что автор однажды найдя метафору крови через нефть, которая тоже течёт, к ней не возвращается, позволяя зрителям самим всё прочувствовать и сделать собственные выводы. Большой фильм про сегодняшнюю Россию. И про человека сегодня. Остаётся ли у героев время задуматься про душу? Или всё выкладывается на кон, чтобы только не дать умереть бренному телу?
Когда попадаешь на благодатную и гостеприимную приморскую землю в дни короткого и насыщенного кинофестиваля, то попадаешь под обаяние и энергетику места и влюблённых в кино людей. И кажется, что весь год здесь цветёт киносад и растут чудные экзотические цветы разных культур и традиций. Не всегда и везде и в Европе на фестивалях, не говоря о самой России, встретишь среди членов жюри Альберто Серра, культового в некоторых кругах испанского режиссёра, обладателя Золотого Леопарда прошлого года за ленту «История моей смерти», Майкла Мэдсена, американского актёра, наиболее ярко прозвучавшего в лентах Тарантино, и ВикмунтиДжаясундара, шри-ланкийского режиссёра, завоевавшего в Каннах в 2005 году «Золотую камеру» за дебютную ленту «Покинутая земля». А среди гостей загадочной энигматичной улыбкой будет посверкивать американский актёр ЭдрианБроуди, навсегда оставшийся в нашей памяти Виктором Шпильманом, виртуозом фортепиано из «Пианиста» Романа Поланского. Поспорить харизмой и померяться Оскарами в этом году во Владивостоке с ним мог Президент фестиваля наш режиссёр и актёр Владимир Меньшов, накануне своего 75-летия прилетевший на фестиваль, который не без его участия зарождался 12 лет назад.
Именно Владимир Меньшов на Открытии фестиваля, прошедшем и как Закрытие, в новом великолепном здании Приморского театра оперы и балета, получая Приз губернатора Приморья «9288 км» заговорил о том, что самое время задуматься о создании в регионе профессиональной киношколы. Ведь это не дело, что в России всё обучение заканчивается, даже не дойдя до гор Уральского хребта. Не говоря обо всех бескрайних просторах за ними. Меньшов пообещал, что если киновуз во Владивостоке появится, то он будет вести здесь свою мастерскую.
Такой мастерской для любопытной молодёжи региона являются съёмки зарубежных фильмов и сериалов здесь же на территории края, с организацией которыхпомогает как может местная комиссия. Западные, а больше восточные, кинобоссы с удовольствием едут снимать во Владивосток, используя сохранившийся исторический центр города и уникальные природные локации. А вот русских из Москвы и Питера сюда калачом не заманишь! Логистика получается очень дорогой и накладной. Нет здесь в Приморье ни одной кинобазы или фирмы, обладающей всей линейкой профессиональной кинотехники для сдачи в наём для приезжающих для съёмок российских или иностранных компаний. В советское время кинооборудованием и техникой худо-бедно мог похвастаться Дальтелефильм. Но, иных уж нет, а те - далече. Канула в лета и эта связь Приморья с большим кино. Хотелось бы помечтать и о создании во Владивостоке музея/синематеки. Чтобы не раз в году на неделю (а вернее на 6 дней.Потому что в последний день фестиваля фильмов почему-то практически не показывают) браться за воспитание вкусов и эстетических взглядов в рамках фестиваля «Меридианы Тихого», а заниматься этим круглогодично и утереть нос далёкому центру не только своим лучшим на территории России международным кинофестивалем, но и своей Синематекой.
А пока из молодой владивостокской поросли, выросшей вместе с фестивалем, в этом году мы смогли посмотреть только один короткометражный фильм Сергея Боровкова «Пастух», представленный в программе «Короче». Радует, что молодой автор успешно усваивает уроки актуального современного кино и научается довольно тонко использовать возможности внутрикадрового монтажа, снимая фильм одним планом на 12 минут. Расстраивает, что он же, как автор сценария, остаётся на территории общепринятых конвенций и не пытается найти для сюжета неожиданного твиста, какого-то поворота винта, который бы придал этой камерной истории двух преступников на пустынном пляже какой-то глубины.
В этом году фестивалю не хватало Киногородка из нескольких гостеприимных шатров, потрясшего воображение горожан и гостей фестиваля в прошлом году. Омывавший ноги в Амурском заливе на закованной недавно в гранит Спортивной набережной он ничем не уступал интернациональным «деревням» на знаменитой каннской набережной Круазет. В России так бывает: любим меряться мускулами с Западом тогда, когда нет на это оснований. И вот так запросто расстаёмся с чем-то замечательным и успешным, что доказало право на жизнь!
Зато фестиваль по традиции активно осваивал разные городские пространства и вместе с кино двигал актуальное искусство в массы. Пока в будущем Эрмитаже (а соглашение о его создании здесь в Приморье подписал сам Пиотровский!) проходили круглые столы и выставка Константина Худякова, другие выставки были разбросаны по разным местам, подтягивая к кинофестивалю другие городские пространства. Галерея «Арка» отдала своё пространство показам-ведеоинсталляциям «Беспомощный век» китайского документалиста Ван Биня, Музей Города - показам немых фильмов с тапёром и экспозиции «Кино-Глаз: из истории советского авангарда», в центре современного искусства «Заря» выставкой «37+1. Панк-Дивинация» блеснул продюсер и режиссёр Александр Шейн, фотографии которой являются каркасом последнего его документального фильма «Тимур Новиков. Ноль объект».
«Меридианы Тихого» умеют удивлять встречами необыкновенными, когда все гости и члены жюри проходят через горнило мастер-классов и творческих встреч со зрителями. Мэдсон, Броуди и Стивен Болдуин откликнулись на это предложение и благодарные зрители не пожалели. Но больше всех порадовал опять же Александр Шейн, раскрывшийся по-новому, как мятущийся и ищущий автор, неудовлетворенный тем, что слишком быстро даётся в руки. Именно во Владивостоке в рамках своего мастер-класса под заинтриговавшим председателя жюри продюсера Александра Роднянского названием «Постструктурализм. Метод и принцип создания фильма», Шейн впервые представил публике фрагменты из своего нового проекта «Маяковский», над которым он работает уже 6 лет. Александр Шейн пообещал, что представит окончательный монтаж этого многослойного фильма-коллажа осенью будущего года. А пока мы стали свидетелями непростых поисков тела и голоса главного героя Юрием Колокольниковым. В мытарствах тела и болениях души Маяковского в репетиционном процессе и на экране сопровождала Лиля Брик в прочтении Чулпан Хаматовой. Может быть, премьера готовой ленты пройдёт здесь же на Меридианах» в следующем году?
