Кровь из холодильника – выбор современного вампира

Шекспир у Джармуша – тоже вампир. Кадр из фильма

Вот и Джармуш снял фильм про вампиров. Поддался моде? Трудно сказать. Вообще-то он живет без оглядки на моду. Может, потому ему никогда не изменяет чувство стиля. Таковы и его герои – элегантные вампиры-интеллектуалы Адам и Ева. Всякие пошлые веяния масскульта вызывают их брезгливое неприятие. Они давно живут на этом свете. Когда-то были с Байроном на дружеской ноге. «А Лос-Анджелес – столица зомби», – уверен Адам. 

Не прошло и года с момента премьеры фильма в рамках основного конкурса 66-го Каннского кинофестиваля, как он добрался до нашего проката. В Канне фильм ничего не получил. Хоть и показался самым изысканным в программе главного киносоревнования года. Такому – либо «Золотую пальмовую ветвь», либо ничего. Но для «Золотой ветви» картина оказалась абсолютно непригодна по причине полного несоответствия конъюнктуре. Ни тебе угнетенных мигрантов, ни борьбы за права однополых пар. Маргинальная история о проблемах вампиров, возникших из-за сбоя в поставках свежей крови. 

Да, продвинутые современные вампиры уже не кидаются на людей, они покупают кровь у сотрудников больниц. В течение дня раз-другой нацедят рюмочку, выпьют мелкими глоточками и кайфуют тихо-мирно. Цивилизованно. В такие моменты у них показываются клычки, глаза заволакивает красная пелена. Но это быстро проходит, и снова перед нами – усталые эстеты, красивые какой-то хрупкой, упаднической красотой. Том Хиддлстон и Тильда Суинтон сыграли вечных любовников, которые живут порознь, встречаются, когда депрессивный Адам совсем уж впадает в тоску по поводу несовершенства окружающего мира. Он окопался в особняке на окраине пустынного Детройта, натащил в дом всякого музыкального старья – громоздких проигрывателей, усилителей, виниловых пластинок… Но истинная его страсть – электрогитары. Редкие инструменты 60–70-х годов прошлого века ему поставляет один из немногих в этой истории смертный, услужливый местный парень. Экзистенциальная печаль вампира понятна – из этого мира, где ему предстоит маяться и дальше, уходят красота, гармония. Бескультурье наступает по всем фронтам, буквально ломится в дверь – детройтские бездельники уже подбираются к дому Адама, терзают кнопку видеофона и разбегаются. 

Одиночество Адама позволено нарушать только Еве. Она коротает дни в Танжере. Ходит кривыми узкими улочками на встречи с древним собратом Китом (он же Кристофер Марло – да-да, он тоже был вампир!), читает старинные книги. Она тоже привязана к приметам исчезающей культуры, но все-таки, будучи женщиной, отвечает в тандеме за продолжение жизни. Забавно и трогательно, что вампиры у Джармуша наделены чертами определенных человеческих типов. Адам – художник, тонкая натура, склонная к меланхолии и тревоге. Ева – муза, подруга творца, заботливая и понимающая. В какой-то момент появляется еще одна вампирша – младшая сестренка Евы Ава (Миа Васиковски) – неугомонная оторва, которую, собственно, не звали, ибо она всегда что-то натворит, где только ни появится. В этот раз девица не смогла заглушить инстинкт, припала к шее того самого парня, что поставляет Адаму гитары… 

Неблагодарное дело – пытаться ответить на все намеки, загадки фильма. Идеально совпавшие любовники (настолько идеально, что даже пришли к идее раздельного проживания!), красивые, утонченные натуры – кровопийцы… Наверное, Джармушу важнее такая составляющая вампирской личности, как бессмертие. Адам и Ева – хранители красоты и памяти о том, что есть талант в истории человеческой цивилизации. Они живут в тени, не ищут связей со смертными, не бегут, задрав штаны, за модой. Тем более стоит быть им благодарными, что они даже никого не кусают! Пока у них есть рюмка-другая крови из больничных холодильников. А уж то, что в финале их нужда довела до старинного способа добычи пропитания – ну извините, поставщик сорвался…

«Выживут только любовники» – фильм завораживающий. Тягучий, негромкий, будто усталый. Усталый, как его герои-декаденты. Они обитают в захламленных жилищах, но это драгоценный хлам. Ходят по тесным проулкам таинственного ночного Танжера, и на их пути все дышит опасностью. Они настороженны, ловки и грациозны. Такими их сделали века жизни на земле. Автор явно полон сочувствия и симпатии к этим чудным существам, обреченным терпеть происходящее до скончания веков.