Устами нимфоманки глаголет Ларс фон Триер

Ненасытное желание и неумение лицемерить сделали Джо изгоем. Кадр из фильма

Тем, кто еще не посмотрел фильм «Нимфоманка. Часть 1», советуем идти на обе серии сразу. Благо, с сегодняшнего дня у вас есть такая возможность. Циркулирует версия, по которой разделение очередного опуса Ларса фон Триера – уловка продюсеров и прокатчиков, жаждущих заработать вдвойне. Действительно, неплохой коммерческий ход: эффектно оборвать интригу в точке кульминации и анонсировать ее разрешение в следующей серии. Но «Нимфоманка. Часть 2», увы, подтверждает ощущение: эта история не потрясает, как прежние откровения Триера.

Немолодая побитая дама в обличье Шарлотты Генсбур долго, подробно исповедуется еще более немолодому мужчине (Стеллан Скарсгард). Он ее подобрал на улице, привел домой, предоставил чистую постель – поступил как добрый самаритянин. Собственно, разговор Джо (так зовут главную героиню) и Селигмана – канва картины, расшитая многочисленными эпизодами из прошлого гостьи. К тому моменту, как она попала в тихую обитель скромного холостяка Селигмана, Джо успела стать изгоем. Ненасытный сексуальный аппетит женщины стал тому причиной. И нежелание лицемерить. «Говорят, вы каждую ночь проводите с новым мужчиной!» – выговаривает ей начальница и отправляет на групповые занятия психотерапией. Там Джо пытается «лечиться». Взволнованные тетеньки усаживаются в круг и рассказывают о своих проблемах. Довольно быстро Джо сорвется и произнесет тут великолепную речь о притворной и трусливой толерантности современного общества, о привычке стесняться страстей и ханжеской боязни называть вещи своими именами. Кажется, это речь самого Триера, и он бросает ее в лицо тем, кто поднял, развил и удерживал знаменитый каннский переполох. Несколько лет назад Ларс-провокатор неудачно пошутил там на пресс-конференции, ляпнул, что в чем-то понимает Гитлера. И понеслось… Его заклеймили как опасного антисемита и изгнали из высшего света. На премьере первой «Нимфоманки» в Берлине он ясно дал понять, что помнит о нанесенной обиде. Выход Триера на фотоколл в футболке с надписью «Персона нон грата Каннского фестиваля», нежелание что-либо говорить на пресс-конференции и даже на премьере лишь подтвердили – мы верно считали его послание, озвученное в фильме. В гробу видал он высшее общество с его притворными ценностями. Он тащит свой крест художника, как нимфоманка следует зову плоти. Оба выдерживают тычки, плевки, хулу. Мрачнеют и замыкаются. Но продолжают путь.

Бывает, обида становится мощным двигателем в творчестве, но тут она ослепила режиссера и, кажется, лишила сил еще на стадии создания сценария. Если отвлечься от той щедрости, с которой Триер оснастил картину сценами секса, видно, что концепция  и структура ее довольно несовершенны. Фильм путаный, сбивчивый, а части его очевидно неравноценны. Первая идет довольно бодро, в ней «история болезни» нимфоманки Джо только набирает обороты и, повторим, обещает продолжение. Вторая буксует, рассказывая о мытарствах взрослой Джо, и больше всего тут автор хочет замкнуть круг, привести нас в ту точку, откуда началось повествование. Хочет доказать эффектную теорему, но пути ее решения довольно небрежны. Не будем раскрывать интригу, но финал в доме доброго Селигмана вообще способен серьезно расстроить поклонников творчества Ларса фон Триера. Слишком уж он следует пошлой максиме «Все мужики – козлы». Можно посмотреть на это как на специфический стёб депрессивного датчанина. Но это, увы, не меняет общего впечатления от картины – а оно колеблется между удивлением и грустью. Впрочем, у каждого мастера бывают, наряду с шедеврами, фильмы проходные. 

Мы писали о том, что звездой первой части «Нимфоманки» (и королевой берлинской премьеры фильма) стала Ума Турман, исполнительница маленькой роли в одном из эпизодов. Ее броский выход в роли разъяренной брошенной жены составил яркий контраст с аморфным существованием обеих исполнительниц роли Джо – молодой Стейси Мартин и Шарлотты Генсбур. Вообще фильм удивительно небогат на хорошие актерские работы. Кроме Умы Турман особо и назвать некого… Стеллан Скарсгард неплох в роли пожилого девственника Селигмана, но выдающейся эту его партию вряд ли можно считать. Обаятельный Шайа Ла Бёф тут на месте – в роли единственного мужчины, к которому Джо испытывает привязанность человеческую, не только сексуальное желание. Триер точно выбрал исполнителя на эту позицию: Ла Бёф вызывает умиление, как ребенок или трогательный щенок. Но это выбор Триера, актер не совершает чудес перевоплощения. На знаменитом постере к фильму еще несколько узнаваемых персон – Кристиан Слэйтер, Уиллем Дефо, Джейми Белл. Актеры запечатлены якобы в момент самого острого чувственного наслаждения. Хулиганская афиша стала отдельной акцией и явно подогрела (и продолжает подогревать) интерес к новому фильму Ларса фон Триера. В некоторых странах кинокритики, верные фаны и адвокаты культового режиссера,  предприняли оригинальную попытку поддержать картину своего любимца и снялись для версий озорной афиши «Нимфоманки» также обнаженными по грудь, с закинутыми в истоме головами. Появился такой «критический» постер и у нас. Держись, брат Триер! Ради тебя даже критик разденется.