Дарья Борисова
Красная дорожка здесь, а внутри – «Великий Гэтсби».
Фото Reuters
В любом аэропорту всегда по прилете увидишь множество встречающих с табличками. Так вот накануне открытия Каннского фестиваля у выхода из аэропорта дежурили, среди прочих, люди с планшетом GATSBY – стояли, как все, без привилегий, и их вид вызывал в очевидцах бурное веселье. Как будто сейчас приземлится на личном самолете с инкрустацией магнат из романа Фитцджеральда, выйдет с помпой, в окружении свиты, и прошествует по ковровой дорожке прямо к парням с табличкой.
Из какой бы эпохи ни был сюжет фильма Лурмана, остроумный режиссер не откажет себе в удовольствии найти созвучия с современностью. Чаще всего это созвучия в прямом, музыкальном, смысле слова – громыхающие техноритмы, рэповые речитативы пронизывали драму о вражде Монтекки и Капулетти, а в нынешнем фильме под них отплясывает неисчислимая братия гостей Джея Гэтсби. Джаз, чарльстон – золотые новинки 1920-х – упакованы в дискотечные формы, равно как и вся фактура американских 20-х предстает как ретро в наиновейшем модном исполнении. Так модельеры черпают вдохновение в стилях прошедших эпох, и, глядишь, продвинутые девушки метут подолами хитонов городской асфальт, а хипстеры взбивают коки и влезают в узкие брюки с помощью мыла.
На самом деле Лурман всю жизнь снимает один фильм – про ярких, но несчастливых людей, вокруг которых непременно полно народу, шума и гама. Герои его талантливы, бесстрашны и бескомпромиссны – потому и обречены на раннюю смерть. Любовь зачаровывает их, как мотыльков – электрическое сияние, но и опаляет до смерти. Таковы были Ромео и Джульетта в фильме 1996-го с юными Леонардо Ди Каприо и Клэр Дэйнс. Таковы поэт Кристиан и звезда кабаре Сатин в «Мулен Руж» 2001-го – Юэн МакГрегор и Николь Кидман. Таковы теперь Джей Гэтсби и Дэзи Бьюкенен – повзрослевший Ди Каприо и Кэри Маллиган.Что примечательно, все любимые персонажи Лурмана заранее обречены, они ведь плоть от плоти неправедного окружения. Пытаются взлететь над пошлой толпой, но крылья подрезаны. Роман Фитцджеральда – саморазоблачение «потерянного поколения», благодатный материал для Лурмана, певца падших ангелов и декадентов. Бесчинства нью-йоркских весельчаков поданы в картине со смаком, обставлены с размахом, достойным магната-выскочки Джея Гэтсби. Удаль и отчаяние персонажей сравнимы с гулянками и драками веронских хулиганов в «Ромео + Джульетте». Там мальчики из семей, «равных знатностью и славой», разъезжали по окрестностям в открытых автомобилях, эпатировали горожан своими гавайскими рубахами и цветными париками. В «Великом Гэтсби» на тусовки к хлебосольному богачу съезжаются дамы в перьях и купальниках со стразами, а машины богачей похожи на диковинные космические корабли или подводные лодки… Китч Гэтсби совпал с китчем Лурмана – давно признано, что этот режиссер как никто умеет балансировать на опасной жанровой грани, не проваливаясь в пропасть пошлости. Вопреки мнениям многих, кто уже успел рассердиться на Лурмана (ничего, мол, нового для себя не сделал, а Ди Каприо не дал сыграть роль серьезно и полно и тем заранее обрубил надежды актера на «Оскар»), стоит сказать, что «Великий Гэтсби» – вовсе не провал. Сделан фильм хорошо, технологией «осовременивания», гламуризации классических сюжетов режиссер владеет по-прежнему виртуозно. Немаловажно и то, что Лурман умеет рассказывать истории так, чтобы было интересно и простому зрителю, и киноману. Действительно, актерам трудно солировать или поражать тонкой психологической игрой-существованием на фоне столь жирной живописи. Сыграй Ди Каприо Гэтсби у другого режиссера, даже малоинтересного, герой был бы совсем-совсем другим, мы бы, может, ахнули от глубины его актерского колодца. Но Лурман творит свой мир, и в нем все подчинено его стихийной, агрессивной режиссерской воле. В таких случаях даже великие актеры становятся благодарным пластилином в руках автора.
Канны
Дарья Гармоненко