Неполиткорректный вы наш!

Очередные крутые парни от Тарантино.
Кадр из фильма «Джанго освобожденный»

Казалось бы, Тарантино снял, как у нас бы выразились, кино «патриотическое» – про чернокожего раба Джанго, восставшего против угнетения и против самой идеи о неполноценности негритянской расы. Джанго – герой, а плантаторы-рабовладельцы, надсмотрщики – жуткие тени постыдного прошлого супердержавы. Но сегодняшняя Америка встретила фильм, поджав губы: подумать только, в картине больше ста раз звучит табуированное слово «ниггер», а кровавая баня, которую устроил Джанго в особняке плантатора Кэнди, навевает ужасные ассоциации с недавней бойней в школе города Ньютаун!

Продюсеры Тарантино отказались от пышной премьеры. В номинациях на «Оскар» «Джанго» представлен неадекватно скромно. Фильм ведь угодил еще и в разгар кампании против насилия на экране. Популярные актеры (в том числе те, кто множество раз палил с экрана из всевозможных стволов, рубил головы и конечности, бил морды и с хрустом переламывал кости) проникновенно заговорили о том, что массовая культура нынче несет высокий заряд жестокости, демонстрирует юношеству многочисленные примеры насилия. А тут Тарантино со своими фирменными реками крови, длинными бранными перепалками… Остается надеяться, что история кино все расставит по своим местам. И «Джанго освобожденный» войдет в нее как мощное обращение к главному национальному комплексу. Мощное и не менее действенное, чем принятые сегодня методы установления тотальной политкорректности.

В одном из интервью Тарантино высмеял тех, кто подсчитывает, сколько раз в его фильме звучит обидное слово «ниггер». Только так и называли рабов белые американцы-южане, и об этом позорном этапе истории надо знать, чтобы он не повторился – такова логика Тарантино (в чьих жилах, кстати, течет кровь индейского народа, не меньше пострадавшего от белых колонизаторов). Мир довоенного американского Юга построен в «Джанго» на контрапункте сытого, сонного покоя и изощренной жестокости. По бескрайним хлопковым полям рассеяны прекрасные усадьбы, похожие на Тару, в которой обитала Скарлетт О'Хара. Маргарет Митчелл, впрочем, обошлась без описаний «изнанки» отношений хозяев и рабов, а Тарантино воссоздал многие южные «забавы» из плантаторской практики той поры: гладиаторские бои «мандинго», травлю беглецов собаками, колодцы-карцеры для наказания строптивых слуг. Носитель жуткой философии превосходства белой расы над черной – богатейший плантатор округи Кэлвин Кэнди, ценитель и коллекционер «ниггеров» – борцов «мандинго». Его сыграл патентованный экранный герой-любовник Леонардо Ди Каприо – совершенно виртуозно создав образ утонченного садиста, облеченного властью над многими людьми. Кажется, единственное существо, к которому Кэлвин привязан, это старый негр-дворецкий – некто вроде Мамушки при Скарлетт. Искусно состаренный гримерами Сэмюэл Ли Джексон – талисман Тарантино – тут тоже выступает в непривычном амплуа хитрого и противного старикашки. Он за своего молодого хозяина глотку перегрызет – причем даже своим же соплеменникам.

Против этой черно-белой пары – короля бескрайнего поместья Кэндилэнд и его бдительного чернокожего наперсника – играет вторая, составленная в той же гамме. Это, собственно, раб Джанго и купивший его авантюрист немецкого происхождения Доктор Шульц. Немногословный, собранный, словно перед прыжком, негр и ироничный балагур, обаятельный болтун – актерский дуэт Джейми Фокса и Кристофа Вальца вышел столь удачным, что трудно выделить из него кого-то одного. Джанго и Шульц движутся по дорогам Юга, зарабатывая поимкой преступников, и в надежде найти жену Джанго, красавицу-рабыню с экзотическим немецким именем Брумгильда. Их визит в Кэндилэнд – тщательно продуманная постановочная операция по вызволению Брумгильды. И чернокожие супруги воссоединятся, обретут свободу, но дорога к этой свободе окажется устланной трупами. Пафос этой метафоры (цена независимости и равноправия – реки крови) не сбивается даже остроумной «упаковкой» истории в форму спагетти-вестерна. Ироническая стилизация под тот или иной классический киножанр – конек Тарантино, и нынешний фильм – поклон знаменитой серии сюжетов про ковбоя Джанго, начатой когда-то режиссером Серджио Корбуччи и актером Франко Неро. Впрочем, не надо быть киноманом со специальными знаниями, чтобы сразу различить признаки особого, с детства любимого вида кино – бескрайний простор, всадники в широкополых шляпах, с пистолетами на боках… Значит, будут погони, перестрелки, драки в салунах. Будут схватки хороших парней с плохими, и хорошие победят – и получат благодарные взоры красивых женщин. И так оно все и будет в новом фильме Квентина Тарантино. Идите в кинотеатр и убедитесь сами.