Алексей Филиппов
Фото с официального сайта Владимира Кошевого (http://www.v-koshevoy.ru)
Владимира Кошевого многие помнят по роли в «Преступлении и наказании». Однако становиться вечным классическим героем актер не захотел: есть в его фильмографии и «боец» Джеральд, и Гофман, и Белый Герцог, и едва ли не сам дьявол. Сейчас готовится к выходу на телеэкраны сериал «Подземный переход» - о людях 35-ти лет, которые Кошевому близки и по возрасту, и по переживаниям. О Достоевском, Висконти и новых актерских высотах с Владимиром Кошевым поговорил корреспондент «НГ» Алексей Филиппов.
Начнем с истоков: что Вас привлекло в актерской профессии?
Не знаю, таким родился, наверно. В детстве смотрел очень много фильмов, спектаклей, читал хорошую литературу. У Высоцкого есть замечательная строчка «Значит, нужные книги ты в детстве читал». Это и про меня тоже. Мне и моим друзьям повезло, что в детстве были нужные книги, фильмы, спектакли, артисты. Была влюбленность! Это состояние перехода из одного характера в другой: сегодня ты - Робин Гуд, а завтра – Мальчиш-Кибальчиш (хотя я никогда не играл Мальчиша-Кибальчиша). Мы очень увлекались. Все из детства идет.
Был какой-то фильм, который подтолкнул?
Наверно, фильм с участием Жерара Филипа – «Фанфан-Тюльпан». В более сознательном возрасте, лет в 12, меня поразили фильмы «Гибель богов» и «Людвиг». В центральном кинотеатре «Рига» была ретроспектива Лукино Висконти. Мы туда таскались, практически ежевечерне. Это было целое событие. Не то, что сейчас – пошел, купил билет. Нужно было их достать, отстоять в очереди. Тем более Висконти! Середина 80 годов. Это был очень важный прорыв в культурной жизни страны. Хотя его фильмы показывались и раньше, но они были «купированными», а тут шли без купюр.
Вы окончили журфак…
И поступил в ГИТИС. Я писал диплом и сдавал выпускные экзамены на журфаке.
Работали по профессии?
Да, я работал в «Собеседнике». И для журнала «Elle» писал. Мне профессия журналиста дала возможность встречаться с людьми разных профессий: не только творческих - актерами, режиссерами, фотографами, - но и с политиками, учителями. Разная сфера деятельности, разные люди, разная психология, разный подход. Очень хорошая школа, потому что нужно было найти общий язык со всеми.
Почему сразу не стали поступать в ГИТИС?
Мне нужно было получить первое образование, окончить институт, поставить точку в этой истории – и только потом начать новую страницу. Я очень долго примерялся к ГИТИСу. Такой долгий забег перед прыжком.
После школы был выбор: либо актер, либо журналист?
Нет, я просто не мог после школы поступить в ГИТИС. Маленький еще был. Режиссером и актером может быть человек с каким-то опытом. Можно и нужно сыграть Ромео в 16 лет. В 35 его играть бессмысленно и поздно, нужно играть другие роли. Гамлета, Ричарда III.
Вы своего Ромео сыграли?
Да, я играл флорентийского принца в спектакле «Флорентийская трагедия». Абсолютная мечта!
Это было уже после института, а в школе ни в каких постановках не участвовали?
Нет, я и не хотел никогда. Мне интересны другие, взрослые роли. Я сознательно уходил от этого выступления. Тем более в 16 лет я был абсолютно бестолковым. Осознавать себя начал только после двадцати лет.
Как относитесь к молодым актерам? Ведь некоторые начинают сниматься в очень юном возрасте, приходит слава… Это, наверно, портит?
Не знаю, вопрос, наверно, к родителям.
На съемочной площадке ни с чем подобным сталкиваться не приходилось?
У меня пока был только счастливый опыт. Прекрасные дети, живые, интересные, никакой звездной болезни у них не было.
Вы говорили, что актер должен иметь опыт…
Сейчас дети другие. Не такие, какими были мы сами. Они уже «старички».
Более расчетливые?
Более расчетливые, да. Поражаются, что в моем детстве не было айфона. Удивительно, да? Как ты жил, если у тебя не было айфона. Просто не человек.
Сейчас, получив определенный опыт, поработав с разными людьми, Вам не хочется самому стать режиссером?
Нет. Каждый должен заниматься своим делом.
Некоторые актеры уходят в режиссуру.
Это единицы и исключения. Я к таким, к сожалению, не принадлежу. Михаил Михайлович Козаков (Царство ему небесное!) был человек жадный до работы и страдающий от того, что у него её не было. Он придумывал, находил, искал пьесы, где бы актеры сияли, раскрывались, где был потрясающий драматургический материал. Это и Шварц, и Дюрренматт, и Зорин, и Сухово-Кобылин. Он чувствовал слово.
Я читал, что Вы работаете в Петербурге, в театральной компании «Антика»…
Да, это какая-то общая ошибка. Всем очень хочется, чтобы я был артистом в Санкт-Петербурге. На самом деле, я москвич. У меня было много приглашений на студию «Ленфильм», спектакль и одна стихотворная программа в Петербурге. Но я не артист из города на Неве.
Вы в каком-нибудь театре работаете?
Нет, но я бы пошел в театр. Сейчас более осознанно это говорю. У меня были стихотворные программы, которые я читал (по Бродскому, Гумилеву и Высоцкому). Я понял, что уже созрел, чтобы выйти на сцену в хорошей компании, с хорошим режиссером, с хорошим материалом.
Есть на примете хороший материал?
Есть предложение сыграть Сергея Есенина. Но я пока, как Агафья Тихоновна: губы Никанора Ивановича да приставить бы нос Ивана Кузьмича… Не хочется быть в положении несчастной Агафьи Тихоновны, но пока другого ничего нет. Театр – это совершенно другой механизм существования на сцене, совершенно другая профессия. Дается мало времени на репетиции. Сегодня режиссеру неохота возиться с артистом, растить его, пытаться работать с ним. Артист должен либо очень четко соответствовать тому, что хочет режиссер, либо «попасть в типаж». А разбирать роль, вынимать что-то из артиста, вести его из точки А в точку Б – этим сейчас мало кто занимается. Когда-то этим занимался Марк Анатольевич Захаров. Он растил целую плеяду артистов, из которых, к сожалению, мало кто остался на сцене московского Ленкома. Этим занимались Олег Николаевич Ефремов, Анатолий Васильевич Эфрос.
Роль Есенина Вам интересна?
Я пока читаю пьесу. Не могу сказать, что готов с головой уйти в эту работу, читать с утра до вечера стихотворения. Всему свое время.
А в этой роли не страшно «соревноваться» с Безруковым?
Почему соревноваться? У него своя история, а эта, если получится, совершенно противоположная. Сережа прекрасный артист. Кстати говоря, кем можно восхищаться по-настоящему, это Сережей Безруковым. Он – большой молодчина. Он ничего не боится, все время в работе, все время в движении, все время в поиске. Нужно отдать ему должное – он большой трудяга.
Самые известные проекты с Вашим участием – мини-сериал «Преступление и Наказание», который вышел 5 лет назад, а через год был фото-проект «Мастер и Маргарита». На волне славы…
А не было славы. Есть звезды, а есть артисты. Я – артист. Чтобы стать звездой, нужно этим заниматься. Нужно выстраивать свою линию поведения с прессой, придумывать образ для телевидения. Нужно все время что-то придумывать. Это отдельный труд. У меня не так устроены мозги, я пришел в творческую профессию не за этим. Института звезд, как в Голливуде, у нас нет.
Может быть, когда-нибудь в старости я сойду с ума и буду придумывать про себя бешеные легенды, потому что мне станет скучно. Пока мне есть чем заниматься. Я признаю, что роль Родиона Раскольникова – это самая мощная роль… Назовите мне, какая роль стала событием за последние пять лет?
Если судить по вниманию со стороны СМИ, это две роли, связанные с Достоевским. Обе принадлежат Евгению Миронову - он сыграл князя Мышкина в «Идиоте» и самого Достоевского.
Совершенно верно. Потому что это действительно повод: самый противоречивый автор в русской, да и мировой литературе. Самый сложный. У меня была потрясающая история: я сидел в парижском кафе. А там стулья редко стоят друг напротив друга. Кафе выходят на улицу, и стулья стоят рядом. Ко мне подсела старушка, 84-х лет, которая читала на французском новый перевод «Игрока». Мы разговорились, и она мне сказала, что если бы весь мир периодически читал Достоевского, было бы меньше войн, насильников, убийц. Потому что этот человек формирует души. Она говорит: «Вы такие счастливые, у вас есть этот автор. И вы такие красивые, вы такие богатые». Я не стал её переубеждать. Подумал, пусть будет так.
Но сначала Вы отказались от роли Раскольникова?
Да, в процессе съемок понял, что я не могу её играть.
Отказались в процессе съемок?
Это был третий съемочный день. Или второй. Очень важный момент, когда идет притирка к съемочной группе, к процессу, к режиссеру, к партнерам. Идет ломка твоих представлений. У меня было представление о профессии, а с ролью Раскольникова у меня появилось понимание, что такое профессия.
В этом году выходит два сериала с Вашим участием. Еще в одном проекте Вы снимаетесь сейчас.
Я только что закончил съемки. Фильм называется «Арвентур» по Александру Грину, режиссер Ирина Евтеева. У меня главная роль. Я играю Александра Каура, который попадает в картину.
Скоро будет телевизионная премьера сериала с Вашим участием.
Да, будут показывать «Подземный переход», режиссер - Виктор Иванович Мережко. О жизни 35-летних людей. Картина-предостережение для молодых людей и очень актуальная для среднего поколения. У каждого человека есть переломный момент в жизни, когда прошлый опыт сегодня не работает, не двигает человека вперед. И обстоятельства поворачиваются к нему спиной. Нужно принять решение: либо ты плывешь по течению, либо ты тонешь, либо плывешь против течения - двигаешься. Потому что если нет движения – это смерть. Персонажи картины попадают в трудную ситуацию. Кто-то из них выходит из этого подземного перехода – это такая аллегория – из сумрака в тень. Кто-то побеждает эту ситуацию, а кто-то остается в этом переходе навсегда.
Получается, что тема этого фильма Вам близка?
Что значит близка? Я не могу сказать, что пью горькую, как мой персонаж от тоски. Но переживать – переживаю, да. Сам конфликт, попадание по возрасту. Да и вопросы, которые ставятся перед персонажами. Тогда да, конечно.
Люди на улицах стали узнавать?
Нет. Люди не любопытны. У меня была смешная ситуация. Читал стихи Бродского в филармонии у Юрия Темирканова. После этого на Невском проспекте в самом центре города меня останавливают самые настоящие бандиты. Ко мне подходят огромные такие шкафы, голов практически не видно. Подарили алкогольные напитки и поблагодарили за роль Джеральда в сериале «Боец». Это был самый яркий такой момент.
Сериал «Боец» немного нетипичный для Вас проект.
«Боец» был экспериментом. Мне как раз хотелось бросить себя в новый жанр. Казалось бы, такой я благообразный, интеллигентный, тихий, пальцем никого не трону. А тут с удовольствием ходил на боевые репетиции, дрался.
После съемок навыки не пригодились?
Слава Богу, нет.
Вы говорили, что не водите машину.
В этом году я, наконец, займусь правами. Сейчас есть такое желание. Хотя в «Бойце» я водил джип, не имея прав. Сел и поехал.
Навык есть, а прав нет?
Прав на навык нет.
Были какие-то яркие роли, от которых Вы отказались?
Я отказался от роли Иисуса Христа в фильме про Иуду по Леониду Андрееву. Мне не понравился сценарий, да и чтобы сыграть Христа… После этой роли вообще ничего нельзя играть, мне кажется. Это должен быть мощный ход, как «Последнее искушение Христа». Если бы это была такого уровня картина, тогда бы я пошел. Я должен всегда знать, каков будет результат. К сожалению, у нас в стране все живут процессом. Главное процесс... Это неправда! Только умный, хороший режиссер знает, что должно выйти в результате. А «Давайте, поищем», «Давайте, попробуем»... Нет ничего хуже этой приблизительности. Я не хочу, чтобы режиссеры на мне тренировались, оттачивали свое мастерство. Я достаточно мобильный актер, многое умею делать и на многое пойду ради роли.
Есть какая-то роль, которую хотелось бы сыграть?
Наверно, в театре есть ряд ролей, которые я очень жду. Я очень хочу сыграть Хлестакова. Один режиссер – Роман Мархолиа – меня практически убедил, что я должен её играть. Не знаю, получится когда-нибудь или нет.
А в кино таких ролей нет?
В кино все гораздо сложнее. Я жду роли совершенно обратные тому, что я уже делал. Мозгами-то я понимаю, что это невозможно. Есть усталость от ожидания. Ты должен либо войти в ту же воду – зарабатывать деньги, либо говоришь: «Дружок, поживешь и без этой роли. Она ничего не изменит ни в твоей жизни, ни финансово она тебя никак не обогатит».
Но ведь нельзя всегда играть совсем разные роли.
Нет, я как раз хочу играть разные роли.
Игра не ради игры, а игра ради новых высот?
Конечно. Бросать себя и в холодную воду, и в горячий источник, и в молоко, и в пиво, и в шампанское, и в коньяк. А иначе – неинтересно. Жизнь так быстро меняется. Что, я буду из вчерашнего дня тащить свои навыки и умения? Нет.
