Любовь живет до самой смерти

Съемочная группа фильма «Любовь».
Фото Reuters

Напрасно думают многие, что люди рвутся на Каннский фестиваль только ради хорошего кино. Кино, конечно, на первом месте: здесь можно увидеть то, чего не увидишь больше никогда и нигде. Особенно в России, где прокат по-прежнему уверен в том, что кино есть лишь удачное дополнение к пиву с попкорном. Но Каннский фестиваль – это каждый год не просто интрига, это драматургия, это выстроенный сюжет, который начинает руководство фестиваля во главе с его президентом Жилем Жакобом и директором Тьери Фремо, а заканчивают уже сами участники. Разумеется, при живейшем участии руководства.

В прошлом году главным действующим лицом фестиваля стал Ларс фон Триер, стяжавший помимо привычной славы режиссера и славу Герострата. Неосторожно брошенная фраза «Я понимаю Гитлера» стоила ему отлучения от Канн. И это отлучение, ставшее в прошлом году главной интригой фестиваля, оказалось вовсе не шуточным, как многие предполагали.

Чтобы в этом убедиться, достаточно было посмотреть документальный фильм, снятый Жилем Жакобом к 65-летнему юбилею фестиваля. Про сам фильм особо ничего не скажешь – это заснятая на пленку история того, как пять лет назад цвет мирового кино собрался, чтобы к 60-му фестивалю снять альманах «У каждого свое кино». Крохотные короткометражки, созданные Клодом Лелушем, Гасом Ван Сентом, Мануэлем Ди Оливейра, Андреем Кончаловским, Ларсом фон Триером, Аки Каурисмяки, Такеши Китано, Чжаном Имоу, Чен Кайге и многими другими, сложились в изящный альбом, который можно пересматривать в любом порядке и в любое время. О том, как это создавалось, президент фестиваля и снял свой фильм. И вот – интересный момент! – в этом фильме нет ни слова про Триера. Ровно ни слова. Хотя он создавал этот альманах наравне со всеми. Вот такие порядки...

Фестиваль уж близится к концу и, похоже, на этот раз обойдется без скандалов. Не считать же всерьез скандалом пьяное предложение Шона Пенна дамам не заниматься любовью с мужьями, пока те не начнут давать деньги на восстановление Гаити. Трудно сказать, много ли денег уже оказалось на счету его благотворительного фонда, но местные феминистки очень обрадовались. Тем более что нападки на руководство фестиваля в дискриминации по половому признаку продолжаются. Жиль Жакоб уже даже разродился официальным обращением к фестивалю – дескать, отвяжитесь, я не принимаю участие в войне полов. Но феминистки неистовствуют и написали уже третье письмо.

Последние дни фестиваль представляет собой зрелище суровое и сугубо деловое, киноманское. Проливные дожди загнали в залы даже тех, кто до сих пор был уверен, что лучшее кино – это море и пляж. Фестиваль начал буквально задыхаться – таких фортелей здешний климат за последние годы еще не выделывал. Оказалось, что даже такая, казалось бы, безупречная машина, как Каннский фестиваль, может давать сбои. Огромное количество людей не могут попасть на показы, особенно те, у кого не лучшая аккредитация (ох уж эта каннская иерархия, признак французской жестокосердности!). При этом, чтобы не попасть на просмотр, надо примерно час простоять под проливным дождем в очереди. Те, кому удается проникнуть в зал, должны отстоять примерно столько же. Надо ли говорить, что нервы у всех на пределе и выдержанные французы нет-нет да и позволяют себе непарламентскую (по их скромным французским представлениям) лексику.

На данный момент по части предпочтений местная публика делится на два лагеря. Первый лагерь гуртом стоит за Михаэля Ханеке с его «Любовью», второй – за Кена Лоуча с «Долей ангелов». Для обоих, думается, самый подходящий эпитет – безупречный. История любви, которую почему-то многие расценили как историю смерти (один из престарелых супругов оказывается парализованным в результате инсульта, а другой превращается по сути в сиделку), в изложении Ханеке – рассказ о тех превратностях любви, что обрушиваются на тех, кто живет с этой любовью давно. Главный герой, старый преподаватель музыки Жорж с исполнении Жан-Луи Трентиньяна, оказывается перед мучительной необходимостью доказывать свою любовь тяжелобольной и угасающей жене Анне (Эмманюэль Рива). Пусть каждый думает сам – выдержал ли герой испытание. Трентиньян и Рива, два секс-символа Франции 60-х, являют собой пример столь великого актерского старения, что просто смотреть на них – само по себе равносильно постижению прекрасного. Но если Ханеке привычно тяжеловесен, то Лоуч снял поразительно молодой, веселый и такой любвеобильный фильм, что австрийцу впору заплакать в сторонке. Лента о задворках Глазго с его человеческими полуотбросами, которые вдруг начинают прокладывать дорогу в нормальную жизнь. Нормальная жизнь же их выбрасывает, но они продолжают торить. Их мозги оказываются до того свежи, не испорчены цивилизацией с ее штампами, что Лоуч, который любит снимать о том, как человек оказывается выкинутым из жизни, не в силах сопротивляться витальной смекалке своих героев, и сколько зритель ни ждет лукавого поворота в сторону трагедии – не дождется.

В Каннах любят имена. И произносят их трепетно, с пиететом. Особенно имена свои, французские. Имя французского классика Алена Рене, через две недели собирающегося отметить свое 90-летие, вполне могло и не появиться в каннском конкурсе – его новый фильм «Вы еще ничего не видели» явно не может быть причислен к самым заметным удачам режиссера. Запутанный и запутавшийся фильм, где целый букет французских звезд (Мишель Пикколи, Матье Амальрик, Ламберт Уильямс, Сабина Азема и другие) играют самих себя – разыгрывающих пьесу Ануя «Эвридика», причем молодых влюбленных изображают две очень немолодые пары, – оказался в конкурсе наверняка с функцией hommage. Нет нужды рассуждать, правильно это или нет, ясно одно: фестиваль, проходящий в этом году под знаком любви, всегда готов кинуться в бой с теми, кто считает, что старикам тут не место.

Канны