Виталий Нуриев
Две Фурцевой. В данном случае обе – ненастоящие.
Кадр из фильма
На прошлой неделе Первый канал вовсю трубил о грандиозной премьере, приуроченной к столетию со дня рождения женщины, которая была заметной политической фигурой в СССР на протяжении нескольких десятилетий. Фильм сначала назвали «Екатерина Фурцева. Последняя глава», однако название, видимо, оказалось недостаточно громким, и фильм назвали «Екатерина III».
На прошлой неделе министру культуры СССР Екатерине Фурцевой исполнилось бы 100 лет. В последние годы советской власти и после нее за Фурцевой как-то прочно закрепилось прозвище «ткачиха», и лишь недавно – можно вспомнить большую, посвященную Фурцевой, программу Виталия Вульфа – стало понятно, что Фурцева заслуживает по меньшей мере более сложного отношения. А впрочем – и лучшего. И вот – к юбилею – фильм на Первом канале.
Режиссером выступил известный производитель сериалов Олег Штром, что во многом определило общее настроение картины.
Лента заявлена документально-художественной. Этот жанр сейчас любят еще обзывать докуфикцией. За часть «доку-» у Штрома отвечают немногочисленные отрывки из документальной хроники с участием Фурцевой и короткие интервью с людьми, которые имели прямое или же косвенное отношение к ней. Круг их в фильме достаточно узок: на камеру говорят Майя Плисецкая, Олег Табаков, Галина Волчек, Владимир Наумов, Юрий Любимов, Сергей Хрущев, правнучка героини Катя Фурцева и Наталья Корнеева – автор книги «Екатерина Фурцева. Политическая мелодрама».
Сдается, книга во многом и вдохновляла создателей фильма, только уцепились они не за политику, а за мелодраму, справедливо рассудив, что нынешний зритель охотнее будет внимать сердечным переживаниям, чем следить за играми в большой политике.
Пора на сцену выпускать «фикцию». И ее как раз столько, чтобы вместе с документальным материалом вышло на три серии, по пятьдесят минут каждая. Художественная вымышленность в фильме построена как дневниковые комментарии самой Фурцевой (ее играет артистка Евгения Дмитриева). Героиня проходит через все официально известные события своей жизни, рассказывая о них от первого лица. Рассказывая сентиментально, с горестью, так, как это представляется сценаристкам Ольге Князевой и Светлане Зеленовой. И с каждым комментарием из уст Дмитриевой, говорящей за Фурцеву, сериальная стерильность игровой линии в фильме гнетет все больше и больше, все меньше становится понятно, как из провинциальной ткачихи получился секретарь ЦК КПСС, а потом член Президиума ЦК и министр культуры СССР. И ловишь себя на желании переключиться скорее на документальную вставку или, на худой конец, на интервью. А то уж больно много условностей: как минимум проходит несколько экранных десятилетий, а героиня не стареет вовсе.
Нет, определенно, есть и находки – например, озвучено распространенное заблуждение про Минкульт: «Министерство незаметное и никому не нужное, это ж не промышленность и даже не наука». Да и сам фильм, даже если в нем иные акценты, – это прекрасный предлог вспомнить и поговорить о действительно выдающейся женщине, которая сделала немало для культурной жизни своей страны. У Штрома мелькнула выставка «Джоконды» в Музее изобразительных искусств имени Пушкина и гастроли la Scala в Большом театре. Список заслуг далеко не исчерпывающий. По инициативе Фурцевой впервые в Москве провели Международный музыкальный конкурс имени Чайковского, был возобновлен Московский международный кинофестиваль, создан Театр эстрады, Детский музыкальный театр под управлением Наталии Сац, знаменитый городской Дворец творчества детей и юношества на Воробьевых горах, построен Цирк на проспекте Вернадского, Государственный концертный зал «Россия», открыт книжный магазин «Москва» на Тверской. И еще много-много всего сделано.
Сейчас как-то принято, говоря о прошлом, сильно его переосмысливать и осовременивать, чтобы сделать популярным. Так вот и случилось с очередной кинопроекцией, снятой с жизни Екатерины Фурцевой. А может, иногда нам стоило бы держаться за былое покрепче и вспоминать пословицу, которая была в большом ходу в советские годы: «По делам о человеке судят».
