Виталий Нуриев
Георгий Данелия, режиссер, сценарист и печальный философ.
Фото РИА Новости
Георгию Николаевичу Данелии, выдающемуся советскому, грузинскому, российскому (так пишут в энциклопедиях – в такой последовательности) кинорежиссеру и сценаристу, завтра исполняется 80 лет. Его фильм «Я шагаю по Москве», снятый в 64-м, стал, если можно так сказать, последним манифестом хрущевской оттепели (ведь осенью 64-го партия осудила волюнтаризм Хрущева и отправила его на пенсию). В «Гараже» Эльдара Рязанова героиня Ольги Остроумовой говорит, что изучает современную советскую сатиру, на что герой Костолевского иронизирует: вы занимаетесь тем, чего нет. Данелия до некоторой степени как раз и был советским сатириком. Но – не только. Среди самых знаменитых его картин – «Афоня», «Мимино», «Осенний марафон», «Кин-дза-дза», «Не горюй!», «Паспорт». Некоторое время назад начал работать над анимационной версией «Кин-дза-дзы».
Строчками, кадрами, музыкальными тактами проносятся в голове одна за другой его ленты: «Я шагаю по Москве», «Не горюй!», «Афоня», «Мимино». Их можно смотреть и смотреть. Они хоть и создавались каждая в конкретную эпоху, но вряд ли строго привязаны к прошедшему времени. Легко преодолевая свои временные рамки, фильмы Данелии, точно носители особенной мудрости, органично вписываются в наше бытие и в новом временном пространстве начинают говорить с удвоенной силой.
Секрет ли в том, что Георгий Николаевич – отличный спутник и собеседник? Ведь даже в его отсутствие, вооружившись одной только его картиной, приятно шагать по Москве. В ней, кинематографической, несмотря на давность лет, несложно узнать нашу, сегодняшнюю. Или же бежать сломя голову, путаясь в страстях и женщинах, по листопадному Ленинграду, нынешнему Петербургу – сдавать свой «Осенний марафон». Увлекательно искать «Настю», выглядывать ее в каждой встречной задумчиво-грустной девушке посреди вдруг унылого города.
Или оттого хочется вновь и вновь смотреть эти фильмы, что полнятся они светлой, смешливой грустью, какая вошла в плоть и кровь человека, и вырвать ее с корнем никак невозможно. А Данелия чует ее каким-то невообразимым чутьем и с помощью четких художественных образов вытаскивает на экран, обнажая так, что зрителю подчас неудобно от себя самого.
Та четкая работа с художественными средствами выглядит неприметно, она не кичится собой, не лезет к зрителю с нарочитой символьностью. Она – там, где ей пристало быть, – на службе у содержания. Но ее неприметности достаточно, чтобы крупный специалист по киноискусству на семинаре в МГУ задумчиво произнес перед опешившими старшекурсниками: «А знаете кто проложил дорогу нынешнему Учителю с его «Прогулкой» или Бычковой с ее «Питер FM»? Ну-ну, угадывайте. Нет, не угадаете. Конечно же, Данелия. Это он – настоящий мастер городского фильма, городской комедии. Только он своих заслуг не выпячивает».
Выходит, Данелию впору назвать художником-скромником?
Что ж, столько вопросов, пора бы набрать номер телефона и наконец договориться о встрече. В трубке раздается знакомый теплый голос. Приветствие.
– Да, Георгий Николаевич, мы бы очень хотели сделать с вами интервью по случаю юбилея.
– Эх, молодой человек, вы же наверняка знаете, я на дух не переношу интервью. Как услышу это слово, один глаз начинает вываливаться и нога подворачивается (со смехом в голосе). Да и зачем? Все я уже сказал в книгах. Вы их, наверное, не читали?
– Ну, почему же. Читал. И «Безбилетного пассажира», и «Тостуемый пьет до дна». Замечательные книги. Значит, совсем-совсем не получится с беседой?
– Нет, не получится с интервью, а с беседой получится. Давайте побеседуем. Между собой. Прямо сейчас. Вы меня спрашивайте.
– Хорошо, если между собой, тогда я вас спрошу про фильм, который мне очень дорог, по понятным причинам он обычно остается за гранью интереса критиков, про «Настю». Почему вы его стали снимать?
– А, «Настя». Да, фильм в общем-то достаточно прост. Это экранизация рассказа Александра Володина. Он и сам в свое время снял фильм «Происшествие, которого никто не заметил». Помню, мы встретились с Володиным. Адабашьян тоже был где-то поблизости. На дворе – 1990-е, лихие годы. По городу разъезжали танки, расхаживали толпы людей в малиновых пиджаках, они все время с кем-нибудь «разбирались». Интеллигенция вышла на улицу торговать какими-то ложками, а то и собой. Словно весь город погрузился в мутное, вонючее варево. И нам захотелось снять простую, очень чистую историю – против этого потока грязи. Как мне кажется, удалось.
– Определенно. Спасибо вам большое за такое кино. Если позволите, в текст я еще вынесу цитату из книги «Безбилетный пассажир».
– Да, конечно. А мне, оказывается, повезло. Вы – совсем не садист (с улыбкой в голосе).
– Ну, зачем же мне вас мучить? Да, и, хотя это и не принято, поздравляю вас с наступающим днем рождения!
– Может, и не принято, зато потом точно никто уже с наступающим не поздравит. Так что большое спасибо.
И обещанная цитата: «– Давай подумаем, что Калатозову говорить┘ Он обязательно спросит, почему ты решил поменять профессию (с архитектора на режиссера. – «НГ»). А ты?
– Скажу, потому что здесь тоска зеленая.
– Ни в коем случае. Говори, что ты с детства мечтаешь быть кинорежиссером, что это твое призвание┘»
