Марина Макарычева
Фото Reuters
27 февраля ушел из жизни Борис Васильевич Спасский – 10-й чемпион мира по шахматам, которому за месяц до смерти исполнилось 88 лет. В памяти как большинства гроссмейстеров, так и обычных любителей нашей игры, которым довелось наблюдать за выступлениями Спасского в период его расцвета, он запомнился не только как прекрасный шахматист, но и как очень интересный и необычный человек. Главная необычность 10-го чемпиона состояла в его абсолютной внутренней раскрепощенности, находившей выражение в едва ли не демонстративной потребности не иметь ничего общего с какой-либо конъюнктурой.
А ведь по анкетным данным 10-й чемпион мира был «как раз то, что надо». И во времена, когда шахматы являлись весьма уважаемым видом деятельности, а гроссмейстеры выигрывали едва ли не все международные соревнования, наглядно демонстрируя преимущества социалистического пути развития, 10-му чемпиону (чтобы стать национальным героем) нужно было лишь не отталкивать руку благоволящих ему государственных структур. Однако Борис Васильевич эту руку словно бы не замечал.
К тому времени шахматы, да и весь советский спорт, уже стали областью, в которой истинный талант мог успешно самореализоваться, так как выстроенная и структурированная система соревнований позволяла по-настоящему сильному игроку пройти через сито отбора, выйти на высочайший уровень и обрести соответствующий своему уровню статус. Эта «шахматная сказка» могла существовать лишь в той особой среде, которую формировало сочетание широкой поддержки шахмат со стороны государства с огромным реальным интересом к самой игре со стороны весьма многочисленной в эпоху развитого социализма научно-технической интеллигенцией. Этот симбиоз создал помимо прочего весьма эффективный механизм воспроизводства кадров, получивший название «Советская шахматная школа».
Неудивительно, что сами государственные структуры, высоко ценя шахматы и успехи ведущих шахматистов, весьма настороженно поглядывали на тех из них, кто по той или иной причине позволял усомниться в своей лояльности или хотя бы управляемости. Причем речь шла отнюдь не об общеполитической проблематике, а лишь о чисто шахматных вопросах и разногласиях. Наблюдалось весьма замысловатое переплетение спортивных и административных обстоятельств, отчего победа в поединке за шахматную корону могла превратиться в своего рода свержение прежнего шахматного короля вместе с изрядной долей его полномочий.
Спасский очень рано заявил о себе, став сначала чемпионом мира среди юношей, а затем и самым молодым на тот момент гроссмейстером планеты. Мастерство позволило Борису Васильевичу дважды выиграть отборочные циклы розыгрыша мировой шахматной короны. В титульных матчах он сначала (в 1966 году) уступил Тиграну Петросяну, а затем – три года спустя – обыграл его. Любопытно, что эти как будто бы непримиримые соперники продолжали сохранять между собой очень хорошие, едва ли не дружеские отношения, что после жестких спортивных схваток случается в шахматах крайне редко.
В 1972 году соперником Спасского стал Роберт Фишер. 29-летний американский гроссмейстер блистательно прошел отборочный цикл, поэтому расценивался в грядущем противостоянии в качестве бесспорного фаворита. Сейчас – более полувека спустя – трудно адекватно описать, как этот матч воспринимался советским спортивным и государственным руководством. Чувствуя более чем реальную опасность поражения в той области, которая на протяжении многих лет являлась предметом национальной гордости советского народа, оно не могло не уцепиться за удивительный шанс, который после своего поражения в первой партии и неявки на вторую дал чемпиону мира сам Фишер. Дело в том, что поведение американского гроссмейстера и перед матчем, и в самом его начале было, мягко говоря, неоднозначным, поэтому (при счете 2:0 в свою пользу) отказ от продолжения борьбы в качестве ответа на необоснованные требования соперника гарантировал бы Спасскому сохранение чемпионского звания, что для партийно-государственного руководства представлялось идеальным выходом из положения. Однако Борис Васильевич, выдержав чудовищное административное давление, продолжил борьбу и матч проиграл, лишив тем самым и себя, и страну столь значимого титула. Задним числом можно констатировать, что если бы поединок был прерван между второй и третьей несыгранными партиями, то шахматный мир не увидел бы очень многого – в первую очередь целой россыпи ярких замыслов и новаторских идей, которые продемонстрировал по ходу матча будущий победитель. Оттого-то спустя годы во все более благородном свете предстает перед нами спортивный подвиг проигравшего, решившего ради интересов шахмат поставить на кон и свое звание, и собственное будущее.
Утрата высшего титула привела к большим изменениям в жизни экс-чемпиона мира. Спустя несколько лет он осел во Франции, но в отличие от других советских граждан, задержавшихся за границей, не был объявлен ни предателем, ни изменником, ни даже невозвращенцем. Спасский начал жить на две страны, что в те времена выглядело как чудо. Для своих лет выглядел Спасский очень неплохо, как вдруг внезапно случился инсульт, частично парализовавший и существенно затруднивший его яркую, сочную и образную речь. В 2012 году произошла почти детективная история срочной эвакуации легендарного шахматиста из Парижа в Москву, которой предшествовало произведенное группой поклонников чемпиона заочное восстановление его российского паспорта и обеспечение медицинской транспортировки. Состояние здоровья Спасского заметно улучшилось, он стал появляться на людях. И вот теперь Бориса Васильевича не стало. Светлая память...
