Сергей Макарычев
Если говорить о конкретной партии Карлсен–Ниманн, то Магнус продемонстрировал в ней отнюдь не чемпионский уровень игры. Фото Леннарта Оотса со страницы Grand Chess Tour в Flickr
Спустя всего пару дней по завершении четвертого этапа Гран-чесс-тура там же в Сент-Луисе стартовал заключительный пятый этап, даже своим названием напоминающий о Рексе Синкфилде – главном спонсоре американских шахмат, многолетние усилия которого позволили не только значительно поднять их неформальный статус, но и привлечь в сборную США несколько звезд первой величины, не сумевших, впрочем, обеспечить команде победу на Всемирной шахматной олимпиаде в Ченнаи. Сам же кубок Синкфилда проходит уже в девятый раз, а традиционное время его проведения рассчитывается так, чтобы единственный выходной в середине соревнования пришелся как раз на день рождения главного американского шахматного мецената, которому в среду 7 сентября исполнилось 78 лет.
Упоминаем об этом в связи с тем, что многие комментаторы окрестили разразившийся в Сент-Луисе скандал «подарком», который чемпион мира Магнус Карлсен преподнес человеку, столь много сделавшему для американских и мировых шахмат. Сам же скандал начался в понедельник после того, как сильнейший шахматист современности не вышел на партию 4-го тура против Шахрияра Мамедьярова, попутно известив судейскую коллегию, что выбывает из соревнования. Сторонние наблюдатели – и мы в том числе – подумали было, что результат –:+, зафиксированный в этой встрече вскоре после начала тура, обусловлен самой распространенной в наши дни причиной – положительным тестом на COVID-19, автоматически повлекшим за собой и все последующие события. Но спустя непродолжительное время выяснилось, что дело совсем в ином. И хотя чемпион мира, проигравший накануне белыми молодому американскому гроссмейстеру Хансу Ниманну, избегал заявлять об этом прямо, все расценили принятое им решение как протест против нелегальной компьютерной помощи, якобы полученной соперником во время игры и позволившей тому сокрушить лучшего шахматиста нашего времени.
Сказать, что случившееся вызвало шок, – значит не сказать ничего. Дело в том, что спортивное реноме Магнуса Карлсена было до сих пор безупречным, а редкие собственные неудачи он обычно воспринимал и комментировал с юмором, давая понять, что повышенное внимание к ним со стороны шахматной общественности расценивает как своего рода комплимент себе самому, своему статусу и своим достижениям. Поэтому сент-луисский демарш чемпиона был воcпринят совсем не так, как было бы расценено аналогичное (совершенно немыслимое, кстати!) заявление любого другого гроссмейстера, сделай тот его в подобной ситуации. Так, Хикару Накамура, будучи невероятно популярным в американских социальных сетях, написал, что независимо от объективной оценки произошедшего в партии третьего тура он, Хикару, хорошо зная Магнуса, абсолютно уверен: чемпион никогда не позволил бы себе ничего подобного, если бы не был убежден в своей правоте на все сто. При этом Накамура сказал и другое: если у Карлсена имеются хотя бы мало-мальски понятные другим шахматистам аргументы, способные убедить их в состоятельности его так и не высказанных прямо подозрений, то он обязан их высказать. Ведь действия чемпиона мира неминуемо нанесут (и уже нанесли по факту) огромный, поистине чудовищный ущерб мировым шахматам, их статусу и отношению к нашей игре со стороны широких кругов нешахматной общественности.
Полагаем, что нет необходимости раскладывать на отдельные составляющие механизм этого ущерба. И едва ли не все лица, имеющие хоть какое-то отношение к шахматам, особенно другие участники кубка Синкфилда, уже высказали свое отношение к случившемуся, тем более что, согласно регламенту, они по окончании партий обязаны отвечать на вопросы аккредитованных на супертурнире журналистов. Реакция гроссмейстерского сообщества не отличалась особым разнообразием, поскольку всем было очевидно, что никаких формальных оснований для обвинений в адрес Ханса Ниманна не существует, а единственным аргументом для них является непререкаемый (во всяком случае таким он оставался до конца минувшей недели) авторитет лучшего шахматиста современности, не высказавшего к тому же своих обвинений в явном виде. При этом Левон Аронян позволил себе заметить, что никого не должна удивлять сильная игра молодых, быстро растущих шахматистов, тем более если речь идет лишь об отдельных партиях. Добавим от себя, что случаи скороспелых выводов, основанных на рассуждениях типа «этот шахматист (шахматистка) просто не мог (не могла) сделать столь сильный ход (набрать столько очков), так как у него (у нее) для этого недостаточно высокий рейтинг» уже неоднократно встречались. Нескольких кейсов такого рода мы, кстати, достаточно подробно разобрали на страницах «НГ».
Если же говорить о конкретной партии Карлсен–Ниманн, то Магнус продемонстрировал в ней отнюдь не чемпионский уровень игры. Экзотично разыгранный дебют, четкая (причем не слишком оригинальная) реакция соперника – и, как следствие, переход к 15-му ходу в заведомо худшее для белых окончание. Впрочем, если бы на 17-м ходу чемпион хотя бы ненадолго задумался, то наверняка нашел бы в неприятной для себя позиции все еще имевшийся путь к спасению. Однако Карлсен сделал несколько естественных, но отнюдь не лучших ходов и предоставил сопернику возможность почти форсированно выиграть партию. Впрочем, Ниманн не воспользовался этим шансом, довольствовавшись лишь ощутимым, но отнюдь не решающим преимуществом. Еще один принципиальный момент возник на 42-м ходу, когда (при правильном решении со своей стороны) чемпион, судя по всему, мог все-таки спасти партию. Но после того, как белые избрали иной путь, все для них было кончено.
Вникая в случившееся, можно констатировать, что Магнус Карлсен играл эту партию весьма посредственно – несравнимо ниже своего, если можно так выразиться, привычного чемпионского уровня. Тогда как его молодой соперник допустил лишь одну очевидную, уже указанную нами ошибку на 31-м ходу. Возникает вопрос: а происходило ли по ходу борьбы нечто удивительное, позволяющее заподозрить Ниманна в читерстве?! Именно этот полуриторический вопрос задают себе многие независимые наблюдатели. Конечно, на 32-м ходу от черных потребовалось достаточно тонкое тактическое решение, любая альтернатива которому приводила не только к утрате ими преимущества, но и к передаче инициативы белым. Как можно предположить, Магнус не ожидал от соперника ничего подобного, более того, надеялся, что вот-вот переломит ход борьбы. Но, как пошутил один из завсегдатаев шахматных форумов, верная реакция Ханса вполне по зубам почти любому задумавшемуся хотя бы минут на 5–10 кандидату в мастера. Еще один «спорный» момент – это несложная двухходовочка на 42-м ходу, с помощью которой черные вместо ничейного упрощения позиции сразу же добились решающего преимущества.
Мы провели краткий экскурс по сюжету злополучной партии лишь для того, чтобы внести некоторую ясность в предмет обсуждения и пояснить, что сама по себе разница в рейтинге или реноме не дает никакой гарантии успеха в отдельно взятом сражении. Очень к месту в связи с этим пришлись и воспоминания об итогах недавней Всемирной олимпиады, в которой третья по рейтингу сборная Норвегии заняла место в конце пятого десятка, сверхмощная команда США осталась пятой, тогда как на пьедестал почета поднялись не слишком именитые сборные Узбекистана, Армении и Индии-2, а команда Молдовы, в составе которой не было вообще ни одного гроссмейстера, заняла невероятно высокое для себя 6-е место. Понятна и реакция на сент-луисский скандал «мирового шахматного сообщества», лучшие представители которого, внимательно проанализировав партию Карлсен–Ниманн, не стали скрывать от коллег свои выводы. При этом, как нам кажется, не понес никакого морального ущерба и сам молодой американский гроссмейстер, ощутивший не осуждение или подозрение со стороны коллег, а, скорее их моральную поддержку. Однако нет оснований забывать и о хорошо известной шутке, согласно которой «даже если у вас диагностирована мания преследования, это не гарантирует того, что за вами никто не гонится», хотя, похоже, мы в данном случае не имеем дела ни с чем подобным.
Для полноты картины стоит добавить, что несколько лет назад Ханс Ниманн дважды дисквалифицировался на популярном шахматном сайте по обвинению в читерстве, якобы имевшем место при его сетевой игре. Но, с другой стороны, ряд других вердиктов, вынесенных автоматической компьютерной программой FPP (Fair-play-Panel), подвергались гроссмейстерским сообществом критике как сомнительные и даже недостоверные. Для полноты картины отметим, что очная игра с тщательным контролем участников при входе в зал и недопущением проноса в игровую зону любых электронных приборов делает почти невозможным (во всяком случае, невероятно сложным в техническом отношении) какое-либо читерство. Однако организаторы кубка Синкфилда (почти как в старом анекдоте про джентльменов, играющих в покер) сочли возможным отказаться от еще одной немаловажной профилактической меры, которая широко практикуется на турнирах последнего времени. А именно: от сдвижки всех видов интернет-трансляций на 15 или даже на 20 минут вперед по отношению к реальному времени, что делает неэффективной самую простую и изящную схему мошенничества, при которой подсказки предполагаемому игроку-читеру со стороны его гипотетического удаленного партнера производятся по сверхузкому одностороннему каналу связи, который может функционировать, например, через еще одного сообщника, сидящего в зрительном зале и время от времени то поправляющего очки, то почесывающего нос, то приглаживающего усы или прическу. Так или иначе, но после разразившегося скандала арбитры решили ввести сдвижку прямых сетевых трансляций, которая заработала в пятом туре.
А как же развивалась спортивная интрига этого выдающегося соревнования? Главным героем старта стал тот самый Ханс Ниманн, набравший после победы над чемпионом мира 2,5 очка из трех возможных и единолично возглавивший турнирную таблицу. Однако выбытие Магнуса Карлсена, сыгравшего менее половины турнирных партий, привело к тому, что все его результаты были аннулированы, вследствие чего положение Ниманна заметно ухудшилось, а Яна Непомнящего, проигравшего чемпиону мира в первом туре, улучшилось. После этого на рубеже «+1» (данное число означает разность между количеством выигранных и проигранных шахматистом партий) оказались трое гроссмейстеров: Ниманн, Непомнящий и Уэсли Со. А вот лидеры общего зачета Гран-чесс-тура – Максим Вашье-Лаграв и Алиреза Фирузджа – пока несколько отстают, что придает финишным сражениям дополнительную интригу и непредсказуемость. Впрочем, несмотря на множество интереснейших чисто шахматных событий, в центре всеобщего внимания продолжают оставаться судьбоносные последствия решения чемпиона мира.
