Что такое шахматы и за что мы их любим

Россиянин Ян Непомнящий в партии с американцем Джеффри Шонгом  потерпел сокрушительное поражение.  Кадр из видео со страницы Saint Louis Chess Club на YouTube

Череда прошедших в Сети очень сильных и, судя по формальным параметрам, невероятно интересных соревнований, призванных радовать шахматных болельщиков всего мира игрой их кумиров, неожиданно породила странный побочный эффект, побудив любителей игры задаться старым как мир вопросом: что такое шахматы и за что мы их любим? Особой остроты это чувство достигло после проведенного под эгидой шахматного клуба Сент-Луиса супертурнира по шахматам Фишера, в котором приняла участие едва ли не вся мировая элита во главе с «обычным» чемпионом мира Магнусом Карлсеном, «фишеровским» чемпионом Уэсли Со и 13-м чемпионом мира Гарри Каспаровым.

Чтобы разобраться в сути проблемы, давайте вспомним, что издревле было принято боготворить великих чемпионов – шахматных корифеев, которые отличаются от простых любителей своей способностью творить на доске чудеса, находя с помощью интуиции и таланта верные решения даже тогда, когда сложность позиции и ограниченность времени на раздумье делают это почти невозможным. Причем в докомпьютерную эпоху – тем более при контроле времени 2,5 часа на 40 ходов – любую «критику снизу» (кстати, как правило, не слишком состоятельную) можно было или величественно проигнорировать, или парировать парой-тройкой коротеньких вариантов и общих соображений, подчеркивающих огромную величину интеллектуальной пропасти, отделяющей шахматных небожителей от обычных любителей. И пропасть эта действительно существует, а ее эффектной иллюстрацией являются широко распространенные «цирковые номера» – сеансы одновременной игры на многих досках (причем иногда даже вслепую!), которые большие шахматисты в состоянии успешно давать десяткам своих поклонников.

Развивая тему, не можем пройти мимо любопытного теста, который лет 40–45 назад предлагал своим собеседникам старейший ныне гроссмейстер мира Юрий Львович Авербах. Тест этот состоял в предложении ответить на один-единственный вопрос: в какую примерно (в процентах) силу играют, на ваш взгляд, лучшие гроссмейстеры мира, если за 100% принять силу игры неведомого нам, но абсолютно безошибочного шахматного бога? Было понятно, что ответ на этот предельно абстрактный вопрос ничего не говорит о глубинной природе шахмат, но очень много – о наших связанных о ней представлениях. В ту далекую идеалистическую пору разброс оценок колебался от поистине невероятных 80% до уничижительных 3–4. Большинство же респондентов сходились на оценке, близкой к 50%, полагая, что уж белыми-то фигурами «настоящий гроссмейстер» (если, конечно, он не станет рисковать!) сможет сделать ничью, встречаясь даже с «шахматным божеством»…

Как много с той поры воды утекло! Во всяком случае, с появлением современных компьютеров и огромным прогрессом шахматного программирования люди стали несравнимо критичнее относиться к своим возможностям. В частности, простые любители, пользуясь компьютерной поддержкой, обрели право адресовать любому гроссмейстеру немыслимый ранее вопрос: «А чего это вы, маэстро, отчебучили в этой не слишком сложной позиции?» Тем не менее отнюдь не идеальная игра людей в сражениях между собой не утратила своей привлекательности, хотя со временем становилось все более очевидно, что зрительский интерес вызывает не нечто высокое и абстрактное, таящееся в глубинах самой игры, а именно способность выдающихся шахматистов достаточно хорошо ориентироваться в сложнейших игровых ситуациях, соревнуясь в этом умении со своим соперником.

И как ни удивительно, это побуждало все чаще задаваться древним, как сама великая игра, вопросом: что такое для нас шахматы – наука, культура или в первую, во вторую и в последнюю очередь спорт и только спорт? Причем именно в новейшее, ковидное время, когда все крупнейшие (следующие одно за другим!) соревнования ушли в Сеть, а на авансцену решительно вышла их спортивная составляющая, подчеркнутая крайне усеченным быстрым контролем времени на обдумывание ходов, вопрос этот обрел едва ли не риторическое преломление: а нужны ли, интересны ли нам такие шахматы? Ведь, играя в них, человек автоматически ступает на чуждую для себя территорию, на которой наряду с редкими интеллектуальными озарениями, свидетельствующими о величии нашего разума, он (в лице лучших шахматистов планеты) постоянно ошибается, просчитывается и допускает совершенно немыслимые ляпы.

Красноречивым свидетельством назревающего кризиса явился Champions Showdown – супертурнир, прошедший в минувший уик-энд под эгидой шахматного клуба Сент-Луиса, в котором гроссмейстеры играли в так называемые шахматы Фишера. Эта разновидность игры отличается от обычной произвольным (не фиксируемым заранее и определяемым перед началом игры по жребию) расположением фигур на первой и восьмой горизонталях. В результате гроссмейстеры, садясь за компьютер, вынуждены решать совершенно непривычные для себя задачи, поскольку «нормальная» дебютная интуиция, выработанная годами их практической и аналитической деятельности, не только не помогает при выборе оптимальных решений, но даже зачастую способствует принятию неудачных решений. Иными словами, немалая часть скудного 20-минутного капитала, которым располагают играющие, сразу же уходит на то, чтобы вжиться в оригинальную позицию и хотя бы немного разобраться в ней. Именно данное обстоятельство и обусловило, как нам кажется, тот огромный, несвойственный даже обычным быстрым шахматам процент грубейших невынужденных ошибок, которыми изобиловало выдающееся соревнование.

При этом на шахматных форумах и в социальных сетях громко зазвучали многочисленные возгласы типа: и все это делают наши кумиры, выдающиеся гроссмейстеры, творчество которых когда-то вызывало у нас восхищение?! Сложившаяся ситуация породила у нас ассоциации с пресловутой ложкой дегтя, способной испортить бочку меда. Да, в любом большом спорте подобные «ложки» не только неизбежны, но и придают всему действу некий неповторимый шарм. Однако, согласитесь, если такого «дегтя» оказывается слишком много, то это может вызвать потерю уважения как к самому магическому действу, так и к творчеству его блистательных жрецов. Неудивительно, что едва ли не главным чувством, порожденным увиденным, стала острая тоска многих болельщиков по некогда привычным офлайновским «медленным» очным турнирам, в которых у людей есть возможность хоть немного подумать, чтобы принимать по-настоящему выверенные, глубокие и мудрые решения.

Что же до спортивных итогов Champions Showdown, то победу в нем разделили недавние триумфаторы «магнусовского» турнира: сам Магнус Карлсен (Норвегия) и Хикару Накамура (США), второе и третье места – Фабиано Каруана (США) с Левоном Ароняном (Армения), и лишь пятым после поражения в последнем туре от оставшегося последним молодого экс-иранца Алирезы Фируджи финишировал «фишеровский» чемпион – американец Уэсли Со.

Спортивный календарь ведущих гроссмейстеров мира оказался после начала ковидного кризиса выстроен таким образом, что на смену одному сетевому соревнованию с их участием почти сразу же приходит другое. А своеобразную эстафетную палочку, доставшуюся от серии Magnus Carlsen Chess Tour, перехватил шахматный клуб Сент-Луиса, под эгидой которого сразу же вслед за «фишеровским» супертурниром стартовал St. Louis Rapid & Blitz – своеобразное двоеборье, в котором выдающиеся шахматисты сражаются сначала в быстрые шахматы, а затем в блиц. При этом «быстрые» очки идут по отношению к «блицевым» с двойным зачетом, что достаточно логично, так как на завершающем блицтурнире будет сыграно целых два круга.

Стоит отметить, что при переходе от «фишеровской» к пусть и быстрой, но все же «обычной» игре число грубых промахов резко снизилось, дойдя до более-менее привычных и вполне разумных значений, а самым ярким со «скандальной» точки зрения событием первого игрового дня стал дисконнект компьютера Магнуса Карлсена в его поединке с одним из основных конкурентов – россиянином Яном Непомнящим. В этот момент позиция чемпиона мира была несколько лучшей, однако Ян имел значительное преимущество во времени, поэтому был абсолютно не обязан проигрывать. Во второй игровой день Непомнящий, партии которого всегда проходят очень ярко и зрелищно, решил развить свой успех и уверенно обыграл одного из лидеров – индийского гроссмейстера Пенталу Харикришну, однако вслед за тем грубо ошибся в дебюте – в партии с молодым американцем китайского происхождения Джеффри Шонгом – и потерпел сокрушительное поражение.

Но все же этот день, точнее, уже ночь по московскому времени завершилась для россиянина на оптимистической ноте. В сумасшедшей схватке с Хикару Накамурой Ян действовал гораздо точнее соперника и смог переиграть одного из фаворитов турнира, после чего (по итогам первых шести туров) делил с американцем Уэсли Со второе и третье места. А лидерство на турнире захватил Магнус Карлсен, выигравший во второй игровой день все три партии.

Сегодня (в пятницу) на турнире будет сыгран первый круг блицтурнира, а завтра – воскресной ночью по московскому времени – настанет пора подводить окончательные итоги этого увлекательного соревнования.