Знаменательный шахматный юбилей

Сидят справа налево: В. Смыслов, президент ФИДЕ д-р Макс Эйве, Б. Спасский, М. Таль, Т. Петросян. Фото сайта fide.com

Разбушевавшийся коронавирус, приостановивший, заблокировавший или перенесший в прекрасное далеко крупнейшие спортивные соревнования, заставил едва ли не все профильные СМИ находить весьма неожиданные темы для разговора. По счастливому стечению обстоятельств шахматы могут, почти ничего не теряя, обратиться к своей богатейшей истории и сконцентрироваться на делах минувших дней. Благо полувековой юбилей одного из таких судьбоносных событий мы отмечали на прошлой неделе. 5 апреля 1970 года в Белграде завершился так называемый матч века, в котором сборная ведущей шахматной державы – Советского Союза – встречалась со сборной остального мира.

Организации и проведению этого удивительного поединка мы обязаны Югославии – несуществующему ныне государству. А более конкретно – Союзу шахматистов этой страны. Напомним, что на протяжении многих лет СФРЮ занимала исключительное место в шахматном мире. С одной стороны, это была нейтральная страна, а с другой – второе наряду с СССР место планеты, в котором наблюдался феномен высококвалифицированной болельщицкой аудитории. Весьма значительная часть югославских граждан стремилась не только узнать, кто кого обыграл, но и получала истинное наслаждение, просматривая партии выдающихся гроссмейстеров, читая обзоры профессионалов на страницах печатных изданий, а также слушая и наблюдая по телевизору сражения признанных маэстро. Именно поэтому в СФРЮ проводилось множество турниров и матчей, именно на волне этого благодатного всенародного интереса зажглась и ярко засияла в этой стране звезда легендарного Михаила Таля, а спустя несколько лет и Роберта Фишера.

При этом в отличие от СССР общественная жизнь этого не слишком богатого государства была не зарегулирована, а проведение тех или иных матчей и турниров, не требуя практически никаких согласований в спортивных, партийных или административных органах, обуславливалось лишь трудностями, связанными с привлечением спонсорских средств. Именно сочетание этих факторов и привело к тому, что еще в 1969 году Союз шахматистов Югославии направил в ФИДЕ предложение организовать матч «СССР против остального мира», гарантировав для его проведения невероятную в те времена сумму в 100 тыс. долл.

Предложение заинтересовало многих, однако на пути реализации идеи нужно было обойти множество подводных камней. Главная проблема (как казалось поначалу) состояла в получении согласия советской стороны. На протяжении многих лет шахматы считались предметом всенародной гордости советских людей, а успехи в них являлись «красноречивым доказательством преимуществ нашего общественного строя», способного максимально полно раскрыть внутренний потенциал человека. В результате мы – самые умные! Именно поэтому (тем более что все в мире к этому давно привыкли!) мы были обязаны не только не подпускать посторонних к шахматному престолу, но также выигрывать всемирные олимпиады и большинство крупнейших турниров. А это означало, что для получения разрешения на участие в таком матче руководство советских шахмат должно было убедить высшее партийное руководство, что матч будет непременно выигран и никакого риска поражения просто не существует.

В том четырехкруговом поединке должны были выступить по 10 человек с каждой стороны, не считая так называемых скользящих запасных; зачет шел на большинство из 40 партий. Вполне достаточное число, чтобы исключить глупые случайности, тем более что цвета советской команды – наряду с чемпионом мира Борисом Спасским и Тиграном Петросяном (его предшественником на шахматном троне) – защищали экс-чемпионы мира Михаил Ботвинник, Василий Смыслов и Михаил Таль, а также такие прославленные гроссмейстеры, как Пауль Керес, Виктор Корчной, Ефим Геллер, Лев Полугаевский и Марк Тайманов. Надо ли говорить, что на столь звездном фоне весьма крепкий состав сборной мира смотрелся не слишком грозно, даже, пожалуй, относительно скромно. Короче, никто не сомневался в благоприятном для СССР итоговом результате.

Глядя на случившееся из нашего далека, ловишь себя на легко объяснимой аберрации зрения. Ведь тогда Роберт Фишер еще не был легендарным 11-м чемпионом мира, хотя и считался гроссмейстером, потенциально опасным для наших чемпионов. При этом было очевидно, что он сильно переоценен западной пропагандой, значит, ему нужно еще расти и расти, чтобы встать вровень с теми же Спасским и Петросяном. Напомним, что до феерического взлета Фишера с его знаменитыми победами со счетом 6:0 над Таймановым и Ларсеном оставался целый год, а в составе советской команды приехали в Белград сразу четверо экс-чемпионов мира, не считая еще нескольких примерно равных им по классу супергроссмейстеров!

Один из очень серьезных вопросов, который непросто решить при формировании звездного коллектива, – это вопрос о порядке досок. Ведь ставя одного гроссмейстера выше другого, вы тем самым словно бы выносите вердикт согласно некой табели о рангах. Применительно к составу советской команды потенциальная конфликтность принятых решений виделись в немыслимо низкой 8-й доске патриарха мировых шахмат Михаила Ботвинника и 10-й (последней! ) доске почти столь же великого Пауля Кереса. Уже после матча, отвечая на вопрос журналистов, возжелавших понять, почему Михаил Моисеевич согласился занять в команде столь невысокое место, а не потребовал для себя более уместную по неформальному статусу третью или четвертую доску, Ботвинник объяснил, что в условиях достаточно реальной угрозы матчевого поражения он счел недопустимым не только отказываться от участия в матче, но даже качать права, занимаясь какими-то сварами.

Этот ответ изумил многих: как широко было известно в узких кругах, настоять на своем шахматный патриарх умеет прекрасно. Он вполне мог позволить себе то, на что любой другой гроссмейстер не решился бы. Все также знали, что Ботвинник никогда не врет и не юлит, считая такое поведение уделом не слишком уважающих себя людей. Значит, Михаил Моисеевич сказал именно то, что думал, – несмотря на невероятно звездный состав сборной СССР существовала вполне реальная опасность поражения. Кроме того, безропотно сев на оскорбительную для него восьмую доску, он тем самым пресек любые потенциальные дрязги своих товарищей по команде. Мол, если сам патриарх проявил неслыханную сдержанность, то и мы должны вести себя предельно скромно.

Впрочем, все «организационные» проблемы советской сборной оставались до начала матча надежно запертыми внутри коллектива. Тогда как состав сборной мира буквально в последний момент претерпел кардинальное изменение. На первой доске первоначально был заявлен Роберт Фишер, тогда как Бент Ларсен должен был сесть на вторую. Однако буквально перед самым открытием датчанин заявил, что его текущие результаты превосходят результаты американца, поэтому возглавить коллектив должен именно он. Попытки уговорить Ларсена ни к чему и не привели, после чего, не слишком надеясь на успех, белградские организаторы начали уговаривать уже Фишера. И американец неожиданно согласился!

Однако с формальной точки зрения такая рокировочка, произведенная накануне старта, противоречила правилам. А это означало, что требовалось еще и согласие советской стороны, точнее, де-факто главных заинтересованных лиц – Спасского и Петросяна, у которых внезапно менялись соперники. Да, конечно, «матч века» носил не слишком формальный, отчасти даже дружеский характер. Но все понимали, что на кону стоит очень многое. Ведь «в случае чего» в шахматном мире могла произойти коренная переоценка ценностей. Но срывать столь долго и трудно готовившийся матч никто не хотел – и игра началась…

Спортивные итоги этого поединка хорошо известны. Сборная Советского Союза выиграла в тяжелейшей борьбе со счетом 20,5:19,5. Причем на всех высших досках (с первой по четвертую) победы одержали «иностранцы». Так, Бент Ларсен набрал 2,5 очка, обыграв в четвертом туре Леонида Штейна, вышедшего на замену Бориса Спасского. Роберт Фишер сокрушил Тиграна Петросяна со счетом 3:1, а Лайош Портиш (Венгрия) и Властимил Горт (Чехословакия) выиграли соответственно у Виктора Корчного и Льва Полугаевского по одной партии при трех ничьих. Общий успех команде СССР принес «хвост». Ефим Геллер обыграл Светозара Глигорича (Югославия), Василий Смыслов – Самуэля Решевского (США), Марк Тайманов – Вольфганга Ульмана (ГДР), Михаил Ботвинник – Милана Матуловича (Югославия) и Пауль Керес – Борислава Ивкова (Югославия). Равный счет был зафиксирован лишь в поединке Михаила Таля с Мигелем Найдорфом (Аргентина).

Но главным героем матча стал, вне всякого сомнения, Роберт Фишер. Мало того, что он с перевесом в два очка обыграл «непробиваемого Тиграна», но в дополнение к этому еще и победил с большим отрывом на проведенном по завершении матча грандиозном блицтурнире, в котором приняли участие практически все сильнейшие гроссмейстеры планеты. Думается, именно тогда в Белграде Фишер превратился в глазах мировой шахматной общественности в некоронованного короля, которому потребовались два года, чтобы, разгромив поочередно Марка Тайманова, Бента Ларсена, Тиграна Петросяна и Бориса Спасского, оформить свои чемпионские полномочия. А затем залечь на дно и уйти из шахмат, по сути, навсегда…

Еще один неформальный вывод по итогам грандиозного сражения состоял в том, что в мировых шахматах началась вполне понятная с биологической точки зрения смена поколений. Которая в силу закрытости Советского Союза пошла на пользу прежде всего молодым западным гроссмейстерам. Сам же матч стал ярчайшим событием в шахматной истории.