Первый после Караваджо

Картина «Самсон» на самом деле автопортрет Валантена де Булонь. Изображение с сайта www.metmuseum.org

Художественная революция, произведенная в искусстве Микеланджело Меризи да Караваджо, затронула основные европейские страны XVII века. Смелые композиционные решения, реализм в передаче сцен, происходящих только при одном источнике освещения, – отсюда сильный контраст света и тени и выступающие из темноты фигуры… Подобное новаторство понравилось художникам – современникам великого итальянца, которые при создании своих картин часто откровенно подражали своему «учителю». 

Монографические и сборные выставки, посвященные караваджистам, проходят с завидной регулярностью и пользуются неизменной популярностью. (К примеру, выставка Жоржа де Латура в 1997 году привлекла в парижский Большой дворец рекордные 530 тыс. посетителей, а в 2016 году успехом в Лондоне пользовалась выставка «После Караваджо» в Национальной галерее).

Француз по происхождению, Валантен де Булонь (1591–1632) считается одним из лучших караваджистов. Мастер прожил недолгую жизнь (он умер в 41 год), картин его известно немного, всего около 60. Для первой монографической выставки Валантена собрали 45 полотен из Вены, Мюнхена, Мадрида, Лондона и Парижа. Большую часть работ предоставил Лувр, который хранит значительное творческое наследие художника.

Известно, что будущий живописец родился 3 января 1591 года в маленьком городке Куломье, неподалеку от Парижа. Отец Валантена был  художником и стекольщиком, и, возможно, у него он получил первые уроки рисования и живописи. Однако до прибытия в Рим в 1614 году никаких сведений о работах Валантена нет. 

В Италию Валантен де Булонь, как и многие молодые художники Северной Европы и из Испании, приехал с четкой целью: прославиться и найти состоятельную клиентуру. 

Его современники, как, например, работавший в Риме Никола Пуссен, продолжали классическую традицию, интересовались античностью и идеализацией человека, созерцательностью искусства Рафаэля. Иное мироощущение было у Валантена. Увидев картины недавно умершего Караваджо, он остался под большим впечатлением от его мощной, даже несколько брутальной живописи, настолько непохожей на спокойное, уравновешенное искусство великих предшественников.

Подобно Караваджо, Валантен не был способен ни на какую идеализацию, признавал только живопись с натуры и брал себе в модели людей из простонародья с нарочито грубой внешностью, словно бросая вызов авторитету древней античности. Но если форма менялась, то в сюжете картин продолжали возникать библейская тематика и мифология.

 Так, в образе героя картины «Самсон» (1630, Музей искусств Кливленда) художник изобразил себя.  В задумчивом сидящем юноше не так просто признать древнего героя. Стоит только мысленно заменить латы на рубашку, и перед нами – типичный завсегдатай итальянских таверн. «Самсон» был написан по заказу могущественного кардинала Франческо Барберини, которому Валантена рекомендовал Никола Пуссен. «Самсон» – одна из самых известных работ Валантена, к тому же его автопортрет, поэтому вынесение ее репродукции на обложку каталога и рекламные постеры, сопровождающие выставку, – решение вполне логичное. Валантену нравилось изображать сцены на исторические темы («Давид с головой Голиафа и двумя солдатами», 1610-е), писать музыкантов («Лютнист», 1626), сцены гадания («Гадалка и солдаты», 1610-е) и карточные игры («Карточные шулера», 1617) и аллегории («Четыре возраста человека», 1629) – узнаваемый набор тем караваджистов и одновременно размышление о быстротечности жизни. 

Все-таки самые большие достижения Валантена лежали в области драматических повествований. В «Суде Соломона» (1625, Лувр) Валантен представляет библейскую историю молодого Соломона, решающего судьбу ребенка, на которого претендуют две женщины, как активно разворачивающуюся драму. Среди всех картин на выставке выделяется монументальное полотно «Аллегория Италии» (1628, Финский институт, Рим). Эта картина – чуть ли не самое натуралистическое полотно, созданное до появления работ Густава Курбе, так же как и «Мученичество святых Мартиниана и Прокесса» (1629, Пинакотека Ватикана, Рим). Известно, что во время своей поездки в Рим эти картины изучал Веласкес.

Впоследствии итальянцы стали причислять Валантена к Римской школе и даже называть лучшим последователем Караваджо. Французы так просто своими художниками не разбрасываются, поэтому Валантен принадлежит к сонму признанных мастеров их национальной живописи. В Лувре хранятся 11 полотен Валантена, а серию картин, изображающую четырех евангелистов, купил Людовик XIV, и сегодня эти картины можно видеть в спальне короля Версальского дворца. 

«Аллегория Италии» – одно из самых натуралистически написанных полотен Валантена. Изображение с сайта www.metmuseum.org

Творчество Валантена де Булонь сейчас почти неизвестно широкой публике, тем не менее его хорошо знали художники последующих поколений. Их привлекали поразительная способность автора передавать драматизм событий и глубокая человечность его персонажей, среди которых почти нет симпатичных, притягательных лиц.  Особенности композиции картин Валантена – крупные фигуры, почти выходящие из полотен, присутствие персонажа, который смотрит на зрителя, тем самым давая понять, что он является участником истории. Подобные приемы нравились фотографам XIX–XX века, и они нередко заимствовали, цитировали что-то из картин Валантена.

Валантен де Булонь – пожалуй, один из немногих художников, который стал верным последователем Караваджо не только в живописи, но и в обычной жизни. Рим в XVII веке был достаточно опасным местом, где пьяные вечеринки перерастали в уличные потасовки. Художники активно участвовали в драках, по свидетельству современников, особо буйным темпераментом отличались голландцы и фламандцы. Валантен как раз предпочитал их компанию всем другим.  Несмотря на значительные доходы от выгодного сотрудничества с кардиналом Барберини, художник не изменил свой образ жизни и не забыл разгульных друзей. 

По свидетельству художника Джованни Бальоне, однажды, выйдя после очередной вечеринки в таверне, Валантен решил искупаться ночью в фонтане. Художник сильно простудился, подхватил лихорадку и вскоре умер, не дожив до 42  лет.