Любовь Пуликова  |
| Хельга Рабл-Штадлер
руководит Зальцбургским фестивалем более 20 лет. Фото © Doris Wild and Team |
В московской резиденции посольства Австрии президент Зальцбургского фестиваля Хельга Рабл-Штадлер и новый интендант Маркус Хинтерхойзер рассказали собравшимся журналистам о летней программе фестиваля. О российских оперных певцах, публике, которая приезжает в Зальцбург, и важности социальных сетей с Хельгой РАБЛ-ШТАДЛЕР поговорила ответственный редактор «НГ-антракта» Любовь ПУЛИКОВА.
– Я заметила, что когда в поисковике Google набираешь «Зальцбург», первое, что выходит в результатах, – не сам город, а Зальцбургский фестиваль.
В прошлом году фестиваль посетили 263 тысячи человек. Как вам удалось сделать его настолько популярным?
– Это не я. Тут вместе играет несколько факторов. Зальцбургский фестиваль создавался во время Первой мировой войны и тем самым стал неким проектом объединения людей. Посыл, который связан с созданием Зальцбургского фестиваля, в том, чтобы творить мир, он особо важен сегодня, в то время как национализм набирает новые силы в России, США, странах Европы. Наша большая задача – продвигать эту идею фестиваля. И второй момент, который делает фестиваль, как сейчас принято говорить, мировым брендом, – это качество. Создатели фестиваля заявляют: «Мы хотим показать оперу и театр, и из этих двух областей только самое лучшее». И это очень важно. Наш успех состоится тогда, когда лучшие с нами. И среди этих лучших – очень много россиян, например, Григорий Соколов и Анна Нетребко.
– А как вы относитесь к режиссерским оперным постановкам, когда, к примеру, действие оперы переносится в другое время и даже сюжет интерпретируется иначе?..
– Я думаю, и это очень важно, что мы – не оперный музей. У нас лучшие режиссеры мира имеют шанс воплотить свое видение оперы и свою интерпретацию. Мы это как раз поддерживаем.
– Вы более 20 лет руководите Зальцбургским фестивалем. Ваш зритель изменился?
– Я думаю, что публика стала более интернациональной. К нам приезжают люди из 74 стран, из них 35 – это неевропейские страны. Я бы сказала, если говорить о предпочтении гостей, то они стали больше любить авантюры, больше стали ходить на то, что кажется необычным, неожиданным.
Особенность Зальцбургского фестиваля в том, что люди туда специально едут, они хотят быть там, это им действительно нужно. В то время как в больших городах, метрополиях зрители часто идут на оперное представление, потому что так принято, так хочет один из супругов. А в Зальцбург они приезжают, зная, что там они получат что-то необычное, новый импульс.
– По вашим ощущениям, публика стала моложе или же опера остается прерогативой более старшего поколения?
– Возрастной состав постепенно меняется. У нас отведено 6 тысяч билетов по очень низкой цене, чтобы как раз молодежь могла посетить фестиваль. Существуют молодежные детские лагеря, которые организуются под эгидой фестиваля. Есть тема детской оперы. И эта тема считается перспективной, потому что сегодня в домах, в школах все меньше говорится о музыке, поэтому эту задачу берут на себя культурные институты – Зальцбургский фестиваль в том числе.
– Сейчас очень популярно, чтобы любое мероприятие было отражено в соцсетях. Отслеживаете ли вы эти публикации про фестиваль? Как вы считаете, это способствует популяризации фестиваля?
– Я сама не являюсь пользователем сетей. Для Зальцбургского фестиваля Facebook очень важен, этот инструмент как раз создан для более молодого поколения. Сейчас мы как раз работаем над нашими постами в Facebook. Кстати, очень многие наши художники, артисты пользуются этой социальной сетью.
– В Зальцбурге ставятся постановки Вагнера или же это привилегия фестиваля в Байроте?
– Байротский и Зальцбургский фестивали были первыми, кто представил Рихарда Вагнера. В последнее время разделение идет таким образом, что Зальцбург не ставит Вагнера в то время, когда он идет в Байроте.
В 2013 году, в юбилей Вагнера, мы делали постановку его оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры». В будущем Зальцбургский фестиваль планирует снова обратиться к Вагнеру, но при этом мы не видим никакой конкуренции с Байротом. Это просто уважением друг к другу.
– Есть ли какой-то артист, которого вы мечтали бы пригласить на Зальцбургский фестиваль, но никак не получается, не складывается?
– Я бы об этом никогда не рассказала СМИ (смеется). Но вот недавно сбылась одна такая мечта: Марис Янсонс, который выступал всегда с концертами, но никогда не дирижировал оперу. Наконец-то сейчас он приехал к нам на постановку «Леди Макбет» Джузеппе Верди.
– А Йонас Кауфманн в ближайшее время у вас просматривается?
– О, это – взаимная любовь. Зальцбургский фестиваль любит Йонаса Кауфмана, и Йонас Кауфман любит Зальцбургский фестиваль. Поэтому он уже пел у нас в «Фиделио» Бетховена и «Доне Карлосе» Верди, и, конечно, мы рассматриваем его кандидатуру.
Естественно, у нас очень большие планы с Анной Нетребко. В 2017-м она споет у нас свою первую «Аиду».
– По вашей инициативе создано общество «Российские друзья фестиваля». Расскажите об этом обществе, чем оно занимается?
– С предпринимателем Дмитрием Аксеновым (президент общества «Российские друзья Зальцбургского фестиваля». – «НГ-антракт») мы познакомились в Вене. Он хочет поддерживать то, что видит на фестивале, и с удовольствием поддерживать новые идеи. Когда ему рассказали, что предполагается усиление внимания к российским зрителям, он обещал взяться за дело и найти спонсоров, тех, кто будет поддерживать Зальцбургский фестиваль именно в России.
– Какой из прошедших фестивалей вам запомнился больше всего – чем-то комическим или трагическим?
– Вот с фестивалем какого-то такого случая нет… Зато я с удовольствием вспоминаю, что Анна Нетребко празднование по случаю помолвки с Юсифом Эйвазовым провела в Зальцбурге в одном из старейших ресторанов Европы.
