О бедном актере замолвили слово

Кирилл Цандер (Леонид Ярмольник) – преуспевающий телеведущий. Фото Майи Войченко

О чем говорят мужчины, о чем поют мужчины, о чем еще говорят они… О чем еще поют…

В России даже высокоорганизованные организмы – даже такие, как спектакли – размножаются делением. Шесть лет назад в «Современнике» вышла премьера комедии «…С наступающим», где главные роли – двух немолодых актеров, когда-то однокурсников, играли Леонид Ярмольник и Сергей Гармаш. Потом этот спектакль вдруг выпал из афиши, но, как теперь выясняется, лишь затем, чтобы в конце прошлого года родиться снова. Но уже в двух экземплярах. Помните знаменитую эпиграмму Гафта на Лию Ахеджакову: «Всегда играет одинаково актриса Лия Ахеджакова»? Рассказывают, что актриса, услышав такое, обиделась, но Гафт ее успокоил: одинаково хорошо! Вот и тут: в Москве теперь можно увидеть «…С наступающим» в двух равновеликих версиях, каждой досталось по лучшей половине от прежнего. Во Дворце на Яузе, где в этом сезоне играет «Современник», главные роли исполняют Сергей Гармаш и Игорь Скляр. А в только-только открывшемся Театре русской песни на проспекте Мира свою версию предлагает посмотреть Леонид Ярмольник. Его партнером стал Николай Фоменко.

Ну, тут как в поэме Маяковского – кто более матери-истории ценен?.. На этот вопрос можно ответить словами другого русского поэта: «нам внятно всё – и острый галльский смысл, и разговоры про евреев». А о чем еще могут говорить немолодые актеры, которых так жестоко разбросала судьба?! Тем более когда один из них носит фамилию Цандер. Да, один из них, Цандер, – преуспевающий телеведущий, звезда шоу и званых вечеров, хотя именно в этот предновогодний вечер оставленный женою; другой же, Громов, является в этот дом и даже в эту квартиру в костюме Деда Мороза… Так и хочется сказать: «Бедный Йорик!..»  

Леонид Ярмольник выходит на сцену в шлейфе аплодисментов, как и полагается его герою, тут они, Ярмольник и Цандер, удачно совпали, нашли, так сказать, друг друга. Выходит с огромным мягким медведем в руках и со связкой фирменных пакетов, намекающих на дорогое и модное содержимое. 

Аплодисменты! А некоторое время спустя на той же лестничной клетке, где разворачивается действие пьесы, останавливается лифт и из него выходит Николай Фоменко в костюме Деда Мороза. Снова – аплодисменты.

Ярмольник играет известного телеведущего Кирилла Цандера, Фоменко – его бывшего однокурсника, который спустя 30, наверное, лет после окончания Щукинского училища продолжает зарабатывать «дедморозаньем». Дед Мороз приезжает, чтобы поздравить дочку Цандера, а дочки нет, мать, захватив ее, убежала к маме, обидевшись на припозднившегося мужа. И вот – начинается... Часы над лифтами (наверное, в элитных домах и такое бывает) – настоящие, когда в зале гаснет свет, стрелки находятся около десяти – сразу ясно, что спектакль идет два часа с хвостиком, ведь новогодние истории заканчиваются обычно под бой курантов (сценография Александра Боровского). Трезвые разговоры постепенно превращаются в пьяные, со всем полагающимся пьяным разговорам инвентарем.

Оба героя, и Цандер, и Громов, окончили Щукинское училище. Этого они не говорят. Но в пьесе есть момент, когда они оба вспоминают свой курс, а потом разливают водку, чтобы выпить «за них». «За них и за худрука!» – говорит Громов. «За них и за Юрия Васильевича!» – поддерживает Цандер. Ярмольник оканчивал Щукинское училище у Юрия Васильевича Катин-Ярцева, был, к слову, одним из любимых его учеников. Думаю, учитель бы его не осудил за этот спектакль. Ярмольник – как Ярмольник, Фоменко – как Фоменко. Катарсиса, может, и нет, а удовольствия ради – почему бы и нет?

В отличие от своего успешного однокурсника Цандера (Ярмольник) герой Фоменко продолжает зарабатывать «дедморозаньем». Фото Майи Войченко

Эта история – не про успех. И не про неудачу. И даже не про судьбу или фортуну, которая к одному поворачивается передом, а к другому, как в сказках избушка на курьих ножках, задом. Она – про жизнь, но поскольку и Цандер, и Громов – актеры, она то и дело возвращается, как в колею, к примерам из актерской жизни.

Я, кстати, когда вдруг оказывается, что кто-то рядом собирается поступать на актерский, всегда стараюсь отговорить. У меня на такой случай имеется несколько, как мне кажется, убедительных историй. Вот одна. Театром Маяковского много лет руководил Андрей Александрович Гончаров. Большой мастер, выдающийся режиссер и организатор театрального дела. А потом он умер и худруком театра назначили Сергея Арцыбашева, сегодня – увы, тоже уже покойного. Хорошего режиссера, но, как понималось, не такого крупного и значительного, как был Гончаров. И в одном из первых его спектаклей на сцену вышла актриса… Я ее увидел – обомлел. Выдающаяся актриса, которая выбивалась из, в общем, рядовой коммерческой пьесы. С подлинно трагическим темпераментом. Я никогда ее не видел в спектаклях Гончарова. Спросил у знакомых, заглянул в толстую книгу, посвященную Театру Маяковского… Она не выходила на сцену 18 лет. Не было у нее главных ролей. Гончаров ее не видел. Его возбуждал темперамент и стать Гундаревой, конечно, выдающейся актрисы. А эта, другая, – нет. Восемнадцать лет!.. Жизнь прошла.

Другая история. У меня в почте до сих пор хранится замечательный документ – вызов в суд директора Ярославского академического театра имени Волкова и тогдашнего главного режиссера театра. История давняя, ни того директора уж нет в театре, ни главного режиссера. Обоим предлагают явиться в понедельник к десяти утра и ответить на примерно 15 вопросов, касающихся одного уволенного артиста. В частности, на каком основании такой-то был назначен на роль Репетилова или кого-то другого в спектакле «Горе от ума» и на каком основании впоследствии снят с этой роли?

Для театрального человека ответ «Он мне разонравился» будет и убедительным, и понятным. А для судьи? Что за бред? Разонравился… Говорит внятно? Громко? Текст не забывает?.. Значит, пусть и дальше играет, никаких оснований для увольнения нет. А режиссеру этот актер уже не нужен. Нужен другой, который будит, заводит его фантазию, с которым ему интересно. А с этим – нет.

По совести говоря, Ярмольник с Фоменко об этом – об актерской кухне, о фортуне-судьбе – говорят не так уж много. И расходятся их герои в итоге каждый по своим делам, каждый – со своим, случайная встреча с печальной перекличкой однокурсников ничего не изменит в их жизни, ни у одного, ни у другого. Ну, это как раз – по правде жизни, а в спектакле есть и другой, рождественский, сказочный  финал.