Олафур Элиассон создает новые миры и зажигает солнца

Лампы «Солнышко», придуманные Элиассоном, собирают энергию с помощью солнечных батарей. Фото со страницы Фонда Louis Vuitton в Instagram

Выбирая художника для инаугурационной выставки в новом невесомом здании-облаке, созданном для фонда Louis Vuitton  Френком Гери, сложно было бы найти более подходящую кандидатуру, чем исландско-датский мастер завораживающих световых инсталляций Олафур Элиассон. Проект главного штаба фонда, принадлежащего французскому luxury-магнату Бернару Арно, поддерживающему современное искусство, вызывал множество споров, главным образом среди зеленых, из-за вторжения в Булонский лес. Теперь формам древесных крон вторит ритм чуть возвышающихся над ними кристаллов из стеклянных плоскостей и конусов, демонстрируя, что футуристическое здание может стать почти объектом ленд-арта, прекрасно вписанным в пейзаж, а внутри выставлены произведения одного из самых проэкологических современных художников, сделанные специально для этих пространств.

С самого начала своей творческой карьеры в 90-х годах XX века Элиассон задается, казалось бы, очень отвлеченными вопросами об устройстве пространства, как человек его воспринимает и как художник может изменить модель этого восприятия. Он укореняет свои инсталляции в научном контексте. Он минималист. Его любимая форма выражения – тонкая полоска неонового света на белой галерейной стене. Но вместо того, чтобы испытать лабораторную сухость и честно выработать самую отборную скуку, зрители экспериментальных «установок», как их называет сам художник, попадают в удивительный поток трансформирующегося пространства и медитативно-обостренного сознания. Так, полежать на полу в Тейт Модерн, глядя сквозь проплывающий туман на свое отражение в зеркальном потолке, над неясно мерцающим огромным искусственным солнцем Элиассона, пришли рекордные 2 млн посетителей. 

Выставка в фонде LV названа «Контакт» и подразумевает, что вся наша жизнь – это он и есть. Перед погружением в запутанную систему темных коридоров и таинственных каверн зрителя встречает обломок металлического метеорита, который не только задает своей энигматической сущностью тон всему происходящему, но, по замыслу художника, заставляет воспринимать себя и всех окружающих (весьма большое количество любителей искусства) как скользящие сквозь космическое пространство тела, видимо, тоже астральные. Несмотря на авторское намерение активизировать чувство современности и самосознания, возникает ощущение мифического странствования через зачарованные земли, где география удивительна, но совершенно непонятна, а время течет, как ему заблагорассудится. 

«Контакт» – центральная работа выставки. По словам автора, «горизонт, отделяющий ведомое от неведомого». Фото с сайта www.fondationlouisvuitton.fr

Художник атакует чувства посетителей со всех сторон, но делает это почти незаметно: в поисках произведений зритель не всегда успевает понять, что он вообще-то уже внутри одного из них. Огромный, холодный, темный зал, чей гигантский размер позже оказывается ловкой оптической иллюзией, заполняется увеличенными тенями людей, смешавшимися с теневой проекцией геометрического рисунка. Мир, созданный благодаря сотрудничеству искусства и послушной реакции мозга, назван «Карта неподуманных мыслей». Заглядывающий в зал мерцающий и тоже огромный глаз позже оказывается фасетчатым шаром, действительно глазоподобным и напоминающим об излюбленном мотиве художника, где смотрящий и рассматриваемое меняются местами. Прибор, следящий за солнцем, проливает его преображенный свет в коридор с черным полом. Темный зал-каверна, напоминающий сплюснутый сверху шар, кажется, прямо на глазах постепенно пропитывается мистическим, медитативным желтым светом, похожим на лучи меркнущего солнца, который сочится из разреза, рассекающего по горизонтали все помещение. И для художника принципиально важно, что созданная им чаша таинственного теплого света объединяет все и всех: посетителей, предметы, энергию, материю, идеи, науку, искусство.  Это центральная работа выставки «Контакт». По словам Элиассона, «горизонт, отделяющий ведомое от неведомого». Здесь жарко в прямом смысле слова, можно сказать, горячая точка. 

Из наметившегося транса игриво выводит пляшущий «Фонтан большого взрыва». Вспышки голубого света, следующие через небольшой интервал, как в стоп-кадре выхватывают из темноты разлетающиеся струи и всплески воды. Получается завораживающе красиво. Может быть, из какой-то надмирной перспективы начало нашей вселенной, предположительно родившейся из «большого взрыва», и представлялось таким веселым и в меру ученым экспериментом. 

Мысли о возвышенном – редкий результат от встречи с современным искусством, особенно с той его ветвью, что имеет столь модный сейчас «научный» уклон. Еще Джон Китс сокрушался в начале XIX века, что в  XVII веке  сэр Исаак Ньютон лишил радугу всего ее романтического очарования, разложив луч света на спектр. Однако Элиассон романтик особого северного, датского толка. Как холодноватые, но щемяще нежные пейзажи его соотечественников двумястами годами ранее, его точное и легкое прикосновение стремится не столько удивить на минуту, но заставить вглядываться, а еще лучше – вдумываться. Незадолго до открытия выставки в Копенгагене кончила таять уличная инсталляция Элиассона «Ледяные часы», вырезанная из исчезающих в потеплении льдов Гренландии. Элиассон хочет не только восхищать, но и тревожить. Как истинный романтик он верит, что искусство может изменить мир.

Париж