Марина Гайкович
Анастасия Яценко (Белль) и Павел Левкин (Чудовище) составили великолепный дуэт.
Фото предоставлено пресс-службой Stage Entertainment
Путешествие в сказку для первых зрителей мюзикла «Красавица и Чудовище» началось еще до попадания в зрительный зал, и даже до попадания в театр: по Пушкинской площади курсировали кареты, которые останавливались прямо перед красной дорожкой, лакей открывал дверцу, подавал руку, и гости поднимались в театр.
«Красавица и Чудовище», пожалуй, стал самым успешным проектом компании Stage Entertainment в России: пять лет назад он выдержал два прокатных сезона, и маленький зритель смотрел спектакль по два, а то и по три раза. За это время выросло новое поколение детей, так что у мюзикла точно появятся новые поклонники. Впрочем, Россия – не исключение: за 20 лет, что прошли с момента премьеры «Красавицы и Чудовища» на Бродвее (и тут эта постановка считается одним из самых прибыльных шоу с длительной историей проката), мюзикл увидели в 22 странах, и играют его на восьми языках, а общая аудитория спектакля составила 35 млн человек.
«Красавица и Чудовище» – европейская волшебная сказка, известная в нескольких вариантах, но традиционно публикуется в приложениях к сказкам Шарля Перро.
Сказка эта на вечную тему – о добре и зле. Черствый, надменный принц отказывает в приюте старушке, и та, оказавшись ведьмой, превращает его в чудовище, коим он останется до тех пор, пока не полюбят его и не полюбит сам.
Слуги этого дома превращены в предметы интерьера, и они, кажется, куда больше, чем сам принц, хотят вернуться к нормальной жизни – они-то и становятся главными двигателями этой истории. Бывший мажордом стал часами, лакей – подсвечником, его возлюбленная горничная – щеткой для пыли, кухарка превратилась в чайник, а ее сын – чашка – попал в заточение, сидит под столом, демонстрируя миру лишь голову. Они так истосковались в заточении, что когда в доме появляется строптивая красавица Белль, закатывают настоящий праздник, и умопомрачительный парад тарелок, вилок, ножей, салфеток и прочей столовой утвари становится гвоздем первого отделения. А кульминацией второго стала лирика: ария миссис Чайтон «Чудовище и Белль», по музыкальному складу сродни эстрадной балладе, в исполнении Анны Гученковой прозвучала почти как у Марайи Кэри, настолько у певицы красивый и завораживающий тембр.
Зная возможности этой артистки, как-то даже обидно за то, что ей не достаются роли первого плана. Но как только дело доходит до этой арии, становится понятно, что лучше не сделает никто.
Но и остальной премьерный состав был на высоте. Миловидная Анастасия Яценко со звонким сопрано составила пару Павлу Левкину, с его приглушенным и хрипловатым (как и положено чудовищу) голосом. Потрясающий – прежде всего внешне (двухметровая гора мускулов, как и положено первому красавцу на деревне) – поклонник Белль Гастон вышел у Евгения Ширикова, а Андрей Бирин, виртуозно «жонглирующий» трехкилограммовыми «свечами», словно пушинками, не теряет виртуозности и в исполнении, превращая своего Люмьера чуть ли не в главного героя спектакля.
