Профессор простоты

Ван де Вельде обладал удивительным даром предугадывать дизайн будущего. Фото с сайта www.vandevelde2013.de

Королевские музеи искусства и истории в Брюсселе показывают большую ретроспективу «классика модерна» и «отца модернизма» Анри ван де Вельде под названием «Страсть–Функция–Красота». Имя ван де Вельде известно всему миру, но в бельгийском отечестве, что характерно для пророка, оно было погружено в густую полутень. Поэтому Адриансенсу Вернеру, куратору выставки, приуроченной к 150-летию со дня рождения мэтра, выпала редкая возможность представить соотечественникам необозримое наследие ван де Вельде все разом как бесценное открытие.

Экспозиция выстроена по самому простому хронологическому принципу: на временной оси расположены сначала картины, затем стулья и столы, вазы, броши, потом вперемежку снова мебель, архитектурные проекты вилл, музеев и театров, ткани, книги, столовое серебро, модели кораблей, интерьеры железнодорожных  вагонов и опять мебель. Поначалу все это многообразие кажется хаосом. Но хаосом, прекрасно организованным, поскольку знаменитый бельгиец обладал удивительным даром предвосхищать современность, и  куратору выставки осталось лишь внятно связать повороты стиля своего героя с ее контекстом – общей логикой движения культуры первой половины ХХ века.

Ван де Вельде получил живописное образование и успел за несколько лет побыть импрессионистом, пуантилистом, последователем Ван Гога и даже почти перешел границы абстракции в начале 1890-х годов, что по пунктам освещено в экспозиции. 

Если бы он продолжил эти занятия, то стал бы скорее всего одним из наиболее признанных живописцев своей страны, а быть может,  и Европы. 

Однако начинающий художник был идеалистом ницшеанского толка. Сначала он уверовал в божественную силу искусства, а затем его поразил вирус ответственности перед обществом, занесенный на бельгийскую почву главой британского движения «Искусства и ремесла» Уильямом Моррисом и подкрепленный идеями Толстого и Кропоткина. Заниматься далее «бесполезной» живописью ван де Вельде просто не мог. Его целью стало облагораживание человечества. Среди социалистических теорий конца XIX века рецепт бельгийца был, кажется, самым заманчивым: чтобы стать совершеннее самому, человеку требуется находиться в окружении совершенных, а значит, прекрасных вещей. Истинная же красота  обязана быть предельно современной, а идеальный дизайн должен полностью подчиняться здравому смыслу, диктующему необходимость слияния эстетики, функциональности и пользы для здоровья. 

Ван де Вельде начал усовершенствование человечества с себя и ближайших друзей. Не имея специального образования и не собираясь учиться архитектуре, он занялся прикладным искусством, а затем и строительством, используя метод «погружения в предмет». Уже первый из созданных им для своей семьи четырех домов, названный Блюменверф, то есть «Цветущая пристань», он спроектировал и  продумал тотально. Что подробнейшим образом показано на выставке – вплоть до дверных ручек, застывших в живом изгибе, мебели, которую украшает только безупречная простота, и платьев жены с великолепной орнаментальной вышивкой и, конечно, без вредных корсетов.

Ван де Вельде начал усовершенствование человечества с себя и ближайших друзей. Фото www.vandevelde2013.de

 На протяжении последующих пяти десятилетий, с 1880-х до 1940-х, каждое последующее творение мастера вновь и вновь оказывалось на острие художественных поисков времени. А идя по веренице залов, с трудом веришь, что столь разнообразные и безупречные предметы созданы одним человеком.

 С  самого начала архитектурных и дизайнерских поисков ван де Вельде  захватила страсть к простоте. Уже в одном из первых разработанных им предметов, чайнике начала 1890-х, вся пышная велеречивость декора XIX века решительно изгнана. Изогнутые линии Ван Гога и следы волн на песке – вот все, что имело право повлиять на избирательный вкус автора. Серебряная сфера чуть сжата, ручка  идеально ложится в ладонь. Предмета проще, краше и удобней сложно представить. Но, проходя через экспозицию, видишь, как все более отточенными и минималистичными становятся средства. Так 30 лет спустя, уже во времена арт-деко, в другом таком же предмете нежность форм арт-нуво сменяется уверенной технологичной пластикой, горелка подогрева в подставке становится похожей на деталь «роллс ройса». Такой чайник мог бы расположиться на столе королевы, хотя сделан для мецената Антона Креллера.

Как же получилось, что имя ван де Вельде, действительно работавшего и для королевской семьи, до сих пор в немалой степени замалчивалось соотечественниками? В 1902 году он был приглашен в герцогство Веймар, тогда глухую провинцию в культурном отношении, чтобы поднять уровень местных ремесел. Универсальный  мастер, он мог подсказать идею абсолютно любому творческому человеку. Например, находящееся в экспозиции изящное садовое креслице из плетеной лозы создано по его проекту корзинщиками. Там же ван де Вельде открыл  школу дизайна, основанную на совершенно новых методах преподавания. 

С началом Первой мировой он был с почетом выслан, сначала немцами и сразу же, без всякого почета, бельгийцами, и жил несколько лет изгнанником в Швейцарии, без семьи и без заказов, поддерживая еще более бесприютного Эрнста Людвига Кирхнера. Вернувшись в Брюссель, ван де Вельде вновь погрузился в бурную деятельность. В частности, спроектировал сверхсовременные павильоны Бельгии для всемирных выставок в Париже 1937-го и в Нью-Йорке в 1939-м и создал еще одну школу дизайна – Высший институт декоративных искусств. Вторая мировая и оккупация Бельгии повлекли неизбежное для человека на административном посту сотрудничество с немцами. В результате конец жизни ван де Вельде был вынужден провести в той же Швейцарии. Из первой созданной им школы дизайна вырос Баухаус, и даже Вальтера Гропиуса в качестве ректора успел привлечь сам ван де Вельде, вторая сохраняет до сих пор статус одного из авторитетнейших в Европе дизайнерских центров.

Изменить все человечество к лучшему социалисту ван де Вельде не удалось, но сделать жизнь отдельных счастливчиков свободней и роскошней – несомненно.

Брюссель