Кому нужен Поместный Собор?

	Архиереи во главе с Патриархом после молебна в Кремле. 1994 г. Фото Владимира Суханова

Прошлым летом Патриарх Алексий II уехал в Сыктывкар, чтобы там огласить свое вызвавшее недоумение решение о новом перенесении срока созыва Поместного Собора. Как следовало из сообщений прессы, главной причиной было названо отсутствие необходимых средств на проведение Собора и времени на его подготовку из-за загруженности заботами юбилейного 2000 года.

Что касается финансов, они, на наш взгляд, не играют решающей роли. Опыт показывает, что деньги на церковные нужды можно найти практически всегда. Ведь на Рождественские чтения, ставшие за это время суррогатом Поместного Собора, средства находятся ежегодно вот уже восемь лет. В середине августа только из государственного бюджета на проведение Архиерейского Собора и сопутствующих мероприятий будет потрачено около 400 тысяч долларов.

За десять лет положение Церкви изменилось, накопилось немало вопросов для соборного обсуждения, но подготовки к Поместному Собору не ведется. Между тем все иные, подотчетные Собору структуры продолжают работать. Архиерейские соборы проводятся неукоснительно: в 1994, 1997 и 2000 годах. Регулярно проходят и заседания Священного Синода.

Противники Поместного собора опасаются, что он может оказаться неуправляемым из-за низкого уровня церковной культуры среди делегатов, включая самих епископов, и крайней политической поляризации их мнений.

Эти проблемы ближайшее окружение Патриарха прекрасно понимает, но никак не стремится решить. Выбрана другая тактика - избежать каких бы то ни было дискуссий с помощью "засекречивания" некоторых направлений своей деятельности. Так, при создании "социальной доктрины" группа богословов и ученых работала предельно замкнуто, на широкое обсуждение не выносилось никаких разработок. За неделю до Архиерейского собора даже епископат незнаком с объемистым документом в 200 страниц, который, кстати, предстоит принять в течение трех дней. Объясняя позицию высших иерархов, секретарь Синодальной рабочей группы по выработке проекта "Концепции Русской Православной Церкви по вопросам церковно-государственных отношений и проблемам современного общества в целом", протоиерей Всеволод Чаплин отметил в "НГР" # 14 от 26.07.2000, что "многократные попытки собрать вместе эти (православные. - С.В.) организации, давая им возможность в прямой дискуссии выработать созвучный взгляд на церковно-общественную жизнь, приводили лишь к непреодолимому столкновению крайних точек зрения, приверженцы каждой из которых в ультимативной форме требовали признать их исключительную правоту".

За последние полгода близкие к Патриаршей канцелярии люди - известный специалист по каноническому праву протоиерей Владислав Цыпин и наместник Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов) решились попробовать свои силы в оправдании случившегося уклонения от уставных норм церковной жизни.

Их главный аргумент прост: Поместный Собор, согласно древним традициям, должен быть Собором епископов. И участие в нем священников и мирян является позднейшим (либеральным, по мнению архимандрита Тихона, высказанному также в "НГР" # 14 от 26.07.2000 г.) влиянием на церковную жизнь.

Однако именно "либеральный" Поместный Собор 1917-1918 годов принял историческое решение о восстановлении патриаршества в России. И нынешний Церковный устав в целом соответствует практике Собора 1917-1918 годов. Более того, устав согласуется с мнением великого учителя Церкви XIX века святителя Игнатия (Брянчанинова): "На Соборе должны быть депутаты: 1) от монастырского монашества русского, по избранию этого монашества, 2) от белого духовенства русского, по избранию этого духовенства, 3) от православных мирян, по избранию мирян. Примерно каждая епархия должна избрать по два депутата из каждого разряда, всего каждая епархия должна дать по шести депутатов".

Эти детали много значат, так как в переломные эпохи значение церковных Соборов возрастает, они оказывают влияние на жизнь государства и нации.

Что-то подобное было в истории в начале IV века. Тогда государственное признание Церкви императором Константином привело к стремительному распространению богословских дискуссий во все концы империи. Сам Константин принял активное участие в этих спорах, которые постепенно приобретали государственное значение и передавались по системе государственной почты.

И в наши дни глава Российского государства проявляет к Церкви определенный пиетет. Но будет ли Кремль стремиться к упорядочению церковной жизни? Прежний живой интерес к вопросам веры угас. В основе стратегического партнерства не лежит единая духовная традиция. Религиозные убеждения считаются делом сугубо личным, и важнейшая задача государства - поддерживать образ Патриарха как духовного лидера нации.

Церковь сохранила свое единство в период распада Советского Союза и структурно оказалась сильнее государства. Конечно, Поместный Собор возможен и без поддержки государственной власти. В таких условиях проходил Поместный Собор 1917-1918 годов. К началу ХХ века церковное сознание уже утвердилось в необходимости реформ и, несмотря на политические события, сопротивление гражданских властей и оппозицию внутри самой Церкви, состоялся Собор, который во многом можно считать образцом соборной дискуссии.

Но у самой Церкви внутреннего интеллектуального ресурса для проведения Собора нет. Низкий уровень богословского образования, отсутствие предсоборного совещания и подготовленных для обсуждения тем сделают Собор торжественным собранием без реальных результатов.

Стоит ли тогда отказаться от идеи Поместного Собора и ограничиться, например, только Архиерейскими?

Известный историк Антон Карташев отмечает, что благодаря участию в Соборе множества монахов одобрение его деяний обеспечивалось в самых широких кругах. Эти монахи были по преимуществу игуменами монастырей. Неизвестно, по какому принципу они приглашались к участию в Соборе, но точно так же невозможно сказать, по какому принципу сами епископы приглашались на его заседания. Участие игуменов монастырей и даже низшего духовенства в Соборах сохранилось и в Русской Церкви в средние века, причем некоторые соборные решения утверждались и их подписями.

Но здесь важнее другое: древняя практика поставления архиереев решительно отличается от современной. Это отражается и на позиции епископа в Церкви, и на его самосознании. По канонам епископа для вакантной кафедры должны избирать все епископы области. Если же выбор произведен несколькими делегированными для этой цели архиереями, то их решение должно быть утверждено письменным образом каждым из епископов или в крайнем случае большинством (4-е правило I Вселенского собора).

Более того, избрание епископа должно проходить с участием народа. Единственной оговоркой является запрет сборищу народа (т.е. беспорядочной толпе) производить избрание священнослужителей (толкование Зонары на 13-е правило Лаодикийского собора). Позднее в поставлении епископа принимали участие именитые жители города.

Церковь давно уклонилась от этой практики. Избрание кандидата в епископы стало прерогативой Патриарха и Священного Синода, которые находятся порой за тысячи километров от епархии, на которую назначается епископ. Из-за этого возникают и кадровые ошибки, и политические проблемы. Мнение мирян и даже духовенства при избрании епископа уже никакой роли не играет.

Есть и специфически русская проблема - огромная пропасть между епископатом, с одной стороны, и духовенством и верующими - с другой. Большинство епископов живут в особом искусственном мире, слабо представляют себе проблемы своих епархий. На наших глазах они становятся выразителями интересов своеобразной касты с особой корпоративной этикой, со своей традицией толкования церковных канонов.

Было бы преступлением перед Церковью отдать епископам все права высшего церковного управления. В то же время следует признать, что в сложившейся ситуации должно быть безразлично, состоится ли в ближайшее время Поместный собор или нет.

Главный вопрос звучит иначе: кто сегодня возьмет ответственность за возрождение соборного строя церковной жизни?