Елена Фаюм Николай Гоголь. Мертвые души. - М.: Рекламно-компьютерное агентство газеты "Труд", 2002. Художник Александр Агин. Гравер Евстафий Бернардский. Виньетки Федора Толстого. Дизайнер А. Семенов.
ВЕЛИКИЙ русский писатель Николай Васильевич Гоголь умер.
Умер он ровно сто пятьдесят лет тому назад.
Очевидно, все эти годы издатели не были уверены, что он сделал это окончательно.
Дело в том, что Гоголь был категорически против издания "Мертвых душ" с какими бы то ни было иллюстрациями вообще. "...я - враг всяких политипажей и модных выдумок. Товар должен продаваться лицом, и нечего его подслащивать этим кондитерством. Можно было бы допустить излишество этих родов только в таком случае, когда оно слишком художественно. Но художников-гениев для такого дела не найдешь, да притом нужно, чтобы для того и само сочинение было классическим, приобретшим полную известность, вычищенным, конченым и не наполненным кучею таких грехов, как мое", - писал он Плетневу. Капризы, конечно, неврастения - но против авторской воли не пойдешь. Художнику Агину и граверу Бернардскому пришлось издавать свои иллюстрации к поэме отдельными выпусками, без текста - в виде комиксов, так сказать. И, смеем заметить, отличные комиксы получились.
Некоторые картинки с тех пор, конечно, контрабандой проникали в текст поэмы - в хрестоматиях, например, - но именно отдельные картинки, а не весь изобразительный ряд. И вот теперь было принято наконец решение нарушить авторскую волю и к стапятидесятилетию со дня смерти Гоголя выпустить полный текст "Мертвых душ", включая остатки второй части, с полным же иллюстративным циклом Агина и Бернардского.
Книга получилась почти замечательная. В большом формате, на белейшей бумаге с по-настоящему качественной печатью мы наконец смогли бы полностью и по достоинству оценить и продуманную, как в кинематографе, последовательность безупречно выстроенных мизансцен, и мельчайшие оттенки мимики персонажей, и удивительные по своей экспрессии контрасты черного и белого, и тончайшую игру полутонов. Смогли бы, но все-таки не сможем.
Потому что за прошедшие полтора века умер не только Гоголь. Александр Алексеевич Агин тоже умер, а потом и Евстафий Ефимович Бернардский. А еще раньше умер граф Федор Петрович Толстой, который был здесь вообще ни при чем, но именно его силуэтными виньетками, прелестными, но ни по смыслу, ни по пластике не сочетающимися с гравюрами Агина и Бернардского, издатели решили украсить шмуцтитулы, намертво сломав ритм иллюстративного ряда. Чтобы понаряднее было. Зато ксилографии Бернардского, очевидно, показались издателям чересчур нарядными, чересчур выразительными для такой почтенной классики - поэтому они положили их на серые плашки, уничтожив прихотливый силуэт изображения, заглушив сияющий белый фон. А чтобы было совсем красиво, плашки сделали не простые, а с фигурными уголочками.
Возражать-то ведь никто не будет. Они же все умерли.
