Наш современник на суде Озириса

Прообраз христианской иконописи можно увидеть в египетской живописи эллинистического и римского периодов.  Фото Екатерины Путиловой

Новый свиток был обнаружен в одном из 200 саркофагов Саккарского некрополя. Как полагают ученые, артефакт датируется примерно 50 годом до н.э., то есть относится к эллинистическому периоду. Отметим, что при кажущейся «молодости» это отнюдь не умаляет его ценности. После завоевания Египта Александром Македонским ставшие здесь полноправными хозяевами греки восприняли религиозные традиции страны. Папирус эллинистического времени после расшифровки станет еще одним ключом для проникновения в тайны древней страны.

Распространившееся по миру название было придумано немецким ученым Карлом Рихардом Лепсиусом только в XIX веке, в то время как настоящее древнее название – «Заклинания дня выхода на свет». «Книга» представляет собой собрание магических заклинаний, рисунков и молитв, призванных помочь умершему преодолеть опасности потустороннего мира и обрести благополучие в бессмертии. Включенные в него заупокойные тексты начали переноситься на папирусы только с XV века до н.э., до того они писались на стенах гробниц и саркофагов. Магические тексты, написанные иероглифическим или иератическим письмом, иллюстрировались сценами, изображающими умерших и их путешествие в загробную жизнь. Затем свитки помещали вместе с умершим в саркофаг или погребальную камеру.

Те, кто наивно полагает, будто погребальные папирусы достойны внимания разве что «книжных червей», глубоко ошибаются. «Книга мертвых», порождение исчезнувшей цивилизации, спустя тысячи лет продолжает оказывать влияние на современных людей – их религию, культуру, образ мысли.

Хотя древние египтяне больше уповали на заклинания и магию для успешного прохождения душой испытаний после смерти, в этом сложном процессе присутствовало и нравственное начало. Так, идея загробного суда, где каждому воздается по заслугам, по мнению ряда исследователей, была заимствована евреями (а оттуда перешла к христианам) именно из Египта. При этом текст оправдания души перед богом подземного мира Озирисом в «Книге мертвых» практически идентичен библейским десяти заповедям. То есть, под предводительством Моисея покидая Страну фараонов, народ, создавший Библию, кроме опресноков кое-что прихватил с собой и из духовного багажа ненавистных египетских эксплуататоров.

Об умирающем и воскресающем боге, концепция которого спустя столетия возродится в Новом Завете, скажем чуть позже. А пока коснемся очевидных параллелей между Ветхим Заветом и текстами Древнего Египта.

Согласно Библии, на египетской горе Синай посреди молний и раскатов грома Бог передал Моисею для сынов Израиля десять заповедей. Среди прочего в них говорится, что нужно почитать своих отца и мать. Нельзя убивать, прелюбодействовать, красть, произносить ложное свидетельство на ближнего своего. Нельзя желать дома ближнего, равно как и жены его. Сравним врученные Моисею скрижали с египетской «Книгой мертвых», где душа, призванная на суд Озириса, дабы не быть проглоченной крокодилоголовым демоном, произносит в свое оправдание слова, практически полностью совпадающие с десятью заповедями: «Я не чинил зла людям, я не приказывал убивать, я не совершал прелюбодеяния, я не крал, я не сгонял овец и коз с пастбища их».

Среди найденных документов, относящихся ко времени фараона-еретика Аменхотепа IV (позднее принявшего имя в честь солнечного божества Атона – Эхнатон), имеется гимн столь почитаемому им Солнцу, обнаруживающий поразительное сходство со 103-м псалмом Библии. Возьмем хотя бы такое место псалма Давидова: «Он (Бог) сотворил луну для указания времен, солнце знает свой запад. Ты простираешь тьму, и бывает ночь. Во время ее бродят все лесные звери, львы рыкают о добыче и просят у Бога пищу себе» (Пс. 103:21). Обратимся к гимну Эхнатона: «Заходишь ты за западный горизонт, и земля лежит во тьме. Львы выходят из своих пещер, всякая змея жалит. Земля пребывает в молчании, ее творец покоится в своем горизонте».

Напомним, что речь идет о фараоне-реформаторе, за полторы тысячи лет до Рождества Христова упразднившего древнее многобожие и утвердившего (хотя и ненадолго, ровно до своей смерти) вопреки яростному сопротивлению жрецов впервые в истории монотеистический культ. К слову говоря, «изобретение» последнего в массовом сознании до сих пор приписывается преимущественно иудаизму. Примем во внимание, что от фараона-еретика до царя Давида простирается дистанция в 500 лет. Но, по всей видимости, египетский плен произвел на евреев, вырвавшихся из-под фараонова ярма в Землю обетованную, столь неизгладимое впечатление, что не только в Пятикнижии Моисеевом, но даже и в Новом Завете, написанном много веков спустя, легко обнаружить древнеегипетские влияния.

«Из Египта воззвал Я сына Своего» – такими словами Библия пророчествует о бегстве младенца Иисуса и его семьи в Египет от преследований царя Ирода. В Стране пирамид до сих пор сохранилось множество воспоминаний о пребывании там Марии и Иисуса – как устных преданий, так и почитаемых коптами-христианами мест.

Мысли о смерти занимали умы на протяжении всей истории человечества.  Фото Екатерины Путиловой

В Древнем Египте отмечался праздник воскресения Озириса, который был привязан к ежегодному обновлению природы. Праздник этот для древних жителей Египта был сравним по значению с христианской Пасхой, которая приходится на весну, что соотносится с оживлением природы и растительности в древнеегипетских мистериях. Озириса уподобляли зерну, которое, попав в почву, умирает и затем прорастает. На шею умершему в Древнем Египте вешали мешочек с проросшим зерном, что символизировало воскресение в будущей жизни. Примечательно, что Иисус в Евангелии также отождествляет себя с зерном: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин12:20). Как и Иисус, Озирис выступает судьей на посмертном суде, где является либо оправдателем, либо обвинителем душ.

В христианской культуре многое было заимствовано из Египта, в частности, через православную Византию, провинцией которой была эта африканская страна. Даже вопреки тому, что новая вера, пришедшая на смену религии фараонов, порой самыми жестокими мерами пыталась истребить наследие «темных веков» на земле пирамид. Тем не менее до сих пор в образах Девы Марии с младенцем Иисусом на руках легко узнаются дошедшие до нас из дохристианского Египта статуэтки Изиды и Гора – сына Озириса.

Ключевым символом христианства является крест. Напомним, что и у египтян издревле был свой крест – «анкх», только увенчанный кругом, что придавало ему сходство с ключом. В иероглифическом письме этот знак обозначал «жизнь». Египтяне изображали его на амулетах, для того чтобы продлить свое земное существование; с этим же амулетом их и хоронили. Он был залогом продолжения жизни в ином мире. По представлениям обитателей страны, именно так выглядит ключ, открывающий врата в вечную жизнь. Ранние христиане Египта, копты, нередко изображали анкх на гробницах, тканях и погребальных саванах.

Техника изготовления православной иконы также уходит корнями в Древний Египет. Привычному для иконописи белому левкасу под красочным слоем у древних египтян соответствовал слой тонкого известкового грунта. Возникновение иконы церковная археология также издавна связывает со знаменитыми египетскими фаюмскими портретами начала новой эры, которые в конце XIX века были обнаружены в оазисе Эль-Файюм в Египте.

Настоящий культурный шок испытываешь, когда рассматриваешь православную икону святого Христофора-песьеголовца. В образе воина с собачьей головой любой мало-мальски знакомый с Древним Египтом человек без труда узнает проводника в мир мертвых, покровителя бальзамирования, стража упокоившихся душ Анубиса. Житие Христофора гласит, что это был варвар по имени Репрев (с латинского – «отверженный, осужденный, дурной»), живший в III веке. Он был захвачен в плен римлянами и за исповедание христианской веры предан казни. Согласно преданию, это был человек огромного роста, но самое пикантное, что при этом он был киноцефалом. Иконы Христофора «с песьею главою» вместе с рядом других «спорных» иконографических сюжетов были подвергнуты запрещению распоряжением Святейшего синода Российской империи от 1722 года как «противные естеству, истории и самой истине». Однако старообрядцы и по сей день сохранили эту традицию. Так, в ризнице Покровского кафедрального собора на Рогожском кладбище Москвы любой желающий может лицезреть удивительную икону святого мученика Христофора, как две капли воды напоминающего древнеегипетского Анубиса.

Сохранились и не менее потрясающие свидетельства, касающиеся его культа. Судя по всему, голова песьеглавца была ни много ни мало мумифицирована по древнеегипетскому обряду. Косвенно на это указывает свидетельство архидьякона Павла Алеппского, который, будучи в Москве во второй половине XVII века, принимал участие в обряде «чина омовения мощей». Описывая всевозможные реликвии Благовещенского собора, он среди прочего упомянул и лобызаемую песью голову святого Христофора: «Вот названия мощей тех святых, которые мы могли удержать в памяти: глава мученика Христофора с лицом точь-в-точь как у собаки, с длинным ртом; она тверда как кремень – наш ум был поражен изумлением: тут нет места сомнению!»

Как этот зооморфный персонаж мог проникнуть в христианскую традицию? Вероятнее всего, копты – хотя и отрекшиеся в свое время от религии предков, египтяне – вполне могли перенести в христианство и воспоминания о древнем боге Анубисе.

Запечатленное в Евангелии предание о бегстве Святого семейства в Египет, множество до сих пор почитаемых мест, связанных с пребыванием младенца Иисуса и Девы Марии в этой стране, бесчисленные нити, связывающие русское православие со Страной пирамид, – все это требует пристального внимания и осмысления.