Владислав Мальцев
Галимзян Баруди в 1905 году участвовал с черносотенцами в демонстрации, а в 1917-м на волне революции стал муфтием.
Фото конца XIX века
Верноподданная
манифестация
Активизация черносотенцев в России, как известно, произошла после опубликования царского манифеста от 17 октября 1905 года, установившего конституционную монархию. Многим сторонникам «старого режима» идея ограничения самодержавной власти, идущей от Бога, казалась абсурдной и возмутительной. Ограничение самодержавия побудило их к демонстрации поддержки монарха – в противовес митингам левых и либеральных сил, начавшимся после издания манифеста.
Православный епископ Чистопольский Алексий (Дородницын) оставил описание демонстрации, прошедшей в центре Казани 22 октября 1905 года («Ведомости по Казанской епархии», 1905, № 43): «Взоры всех устремились к воротам Кремля, оттуда по направлению к собору двигалось необычайное шествие». «То в строгом и чинном порядке следовали представители благоразумного мусульманского населения, пришедшие заявить о своей полной солидарности с русским населением в деле проявления верноподданнических патриотических чувств! – пишет епископ. – Сначала, предводительствуемые муллами, шли попарно почтенные, убеленные сединами старцы и несли портрет государя, флаги национальных цветов и знамена с патриотическими надписями; за ними следовали солидные серьезные мужи; шествие замыкали молодые юноши с ясными радостными взорами, бросавшие сочувственные взгляды и улыбки русскому населению. На всем пути следования из Забулачной части города (татарской слободы. – «НГР») они пели своеобразным мотивом мусульманские религиозные песнопения и останавливались для краткой молитвы, а вернее, для проклятья революции, не только пред мечетями, но и пред храмами христианскими. Достигнув соборной площади, они чинно присоединились к русскому населению и с обычными почтительными восточными поклонами приветствовали представителя царской власти и собравшееся множество мирных манифестантов. Русские граждане, в свою очередь, сочувственными взглядами приветствовали такое единение с ними мусульман в проявлении преданности венценосному монарху».
О том же событии пишет советский историк Галимджан Ибрагимов в книге «Татары в революции 1905 года» (1926): «Когда на третий день октябрьских событий в 1905 году в Казани губернатором при помощи полиции была подготовлена контрреволюционная демонстрация с царскими портретами, иконами и хоругвями, то татарские реакционеры под предводительством видного татарского духовного деятеля Галимджана Баруды (в 1917 году он был выбран муфтием) в составе 14 татарских мулл, Сайдашева и компании других монархистов присоединились к этой манифестации и совместно с русскими попами и черносотенцами обошли Казань». Имеются в виду дореволюционные мусульманские деятели Галимзян Баруди и Ахметзян Сайдашев.
«Почтенный представитель мусульманского населения Сайдашев явился пред губернатором выразителем тех чувств, которыми было одушевлено казанское мусульманство, – это снова дореволюционный епископ Алексий (Дородницын). – В краткой, но трогательной речи на русском языке он высказал, что его единомышленники и единоверцы – непоколебимы в своей твердой преданности законному русскому государю, и никакие революционные происки не в состоянии ослабить эту преданность. Россия – их дорогое отечество; в нем они спокойно могут исповедовать свою религию, особенно со времени полного укрепления начал веротерпимости (17 апреля 1905 года), и заниматься своим честным трудом. Большего и лучшего они не желают и поэтому вполне присоединяются к молитве русских за державного монарха, от всей души радуясь тому, что снова в городе восстановлено повиновение законным, от его величества поставленным властям!»
Аналогичные демонстрации прошли и в других мусульманских регионах. «В 20-х числах октября в противовес леворадикальным митингам прошел ряд более представительных (до 20–30 тыс. участников) патриотических манифестаций, которые с портретами членов императорской семьи и иконами, с военным оркестром и пением национального гимна прошли по улицам Уфы, – пишет историк Константин Максимов в статье «Мусульмане в монархическом движении Уфимской губернии начала XX века» (2004). – 23 октября многочисленная и многонациональная по своему составу толпа приняла верноподданническую телеграмму и среди прочих заведений по ходу шествия остановилась у дома муфтия Султанова (главы Оренбургского магометанского духовного собрания. – «НГР»), который произнес яркую патриотическую речь и упомянул о добрых отношениях между русскими и башкирами. Мусульмане кричали: «Да здравствует царь!»
Мусульмане в рядах
«Союза русского народа»
В годы первой революции 1905–1907 годов отмечены случаи членства мусульман в рядах черносотенных организаций. В марте 1907 года Белебеевский и Давлекановский (Уфимской губернии) и Абдулинский (Самарской губернии) отделы «Союза русского народа» (СРН) приняли согласованное решение о приеме в свои ряды мусульман. Для них были разработаны специальные нагрудные значки организации с исламской символикой вместо обычного для «союзников» креста: «Луна обнимает двуглавого русского орла, на щите которого поставлены инициалы государя императора (если можно, то лучше государственный герб), над которым укреплена корона. На луне по-татарски сделана надпись, непременно из Корана, которая гласит о воле Аллаха, повелевающего правоверным чтить Бога, царя, которому клялись в верности, и о дружбе с народом, с которым вступили в союз. Кроме того, должна быть надпись: «Союз русского народа с мусульманами». На татарском языке было предложено печатать также уставы, воззвания и программы организации в тех местах, где в ее рядах оказалось бы много мусульман.
Позже эта идея была одобрена на I Всероссийском съезде председателей губернских отделов СРН и других монархических организаций 15–19 июля 1907 года. «На неслучайность решения – привлечь под (свои. – «НГР») знамена мусульман – указывают и публикации в «Русском знамени» (партийная газета СРН. – «НГР»), – пишет историк Алексей Стеценко в книге «Консервативное движение в Среднем Поволжье в годы первой русской революции» (2011). – В отличие от католицизма и протестантизма, олицетворявших идеологию враждебного России Запада, ислам никогда не противопоставлялся православию. Наоборот, мусульмане назывались верными слугами русского государства. Так, в комментарии на корреспонденцию из Симбирска относительно слухов о «посягательстве правительства на мусульманскую веру» газета писала (10 февраля 1907 года. – «НГР»): «Многие европейцы считают мусульман врагами христиан. На самом деле Коран чтит Иисуса, признает догмат непорочного зачатия. Мусульмане России всегда верно служили русскому государю». Председатель Уфимского губернского отдела «Союза русского народа» Григорий Бусов заявил в январе того же года на посвященном выборам в Госдуму собрании: «СРН находится в самой тесной связи с мусульманами и считает их своими братьями» («Уфимский край» от 19.01.1907). Мусульмане вошли и в список, выдвинутый уфимским отделом СРН на думских выборах.
 |
| Мусульманское духовенство во главе монархической татарской демонстрации. Казань, 22 октября 1905 года. Фото 1905 года |
Стоит отметить, что, согласно уставу ЦНМО, «членами Общества могли быть только природные татары», а «все должности… могли занимать только лица мусульманского вероисповедания». «Евреи в члены Общества никогда допущены быть не могут даже в том случае, если они примут мусульманство», – сообщалось далее. Это был настоящий аналог русских черносотенных организаций, задача «крепкого единения» с которыми была прописана в первом же пункте устава ЦНМО. Все это не могло не смутить либеральные круги. «В то время как мусульманская фракция в Государственной Думе братается с оппозицией, – писала 4 января 1909 года либеральная газета «Московские ведомости», – среди казанских татар… возникают совершенно противоположные течения». В апреле 1909 года печатный орган кадетской партии «Речь» обвинил членов ЦНМО в панисламистской пропаганде. Обвинения эти впоследствии не подтвердились, но чистопольский уездный исправник, видимо, «от греха подальше» закрыл в июле 1909 года отдел Общества в деревне Верхняя Татарская Майна и направил казанскому губернатору сообщение «о закрытии отдела и Совета в деревне Карамышевой и всех открытых отделов в Чистопольском уезде как не соответствующих по своей деятельности цели и интересам государства». В результате деятельность Общества была сначала приостановлена, а в январе 1910 года все его отделы были закрыты под давлением «сверху». В сентябре 1914 года казанские власти официально ликвидировали ЦНМО.
Дело не в богословии
Впрочем, имело ли все это отношение к противостоянию кадимистов и джадидов – сторонников образования в медресе по старому или новому образцу? Современные публицисты пытаются связать эти явления – богословское и политическое, утверждая, что верноподданные чувства переполняли исключительно кадимистов, а джадиды симпатизировали революционерам. Упомянутые выше лидеры монархической мусульманской демонстрации 22 октября 1905 года в Казани – самые что ни на есть джадиды. Муфтий Галимзян Баруди был создателем первого и крупнейшего дореволюционного татарского джадидского медресе «Мухаммадия», крупный коммерсант Ахметзян Сайдашев, которого за влияние называли «татарским губернатором Казани», «являлся ведущим финансистом джадидского образования в Казани и губернии» («Время и деньги» (Казань) от 14.11.2003).
В 1906 году оба этих деятеля вошли в центральный комитет партии «Иттифак аль-Муслимин» («Союз мусульман»), призвавшей к поддержке на думских выборах либералов из Конституционно-демократической партии (кадеты). К черносотенству и охранительству этих деятелей отнести сложно, хотя время от времени их «заносило» и в правый лагерь. В фонде Казанского губернского жандармского управления (Национальный архив Республики Татарстан) хранится доклад казанскому губернатору от 25 октября 1912 года о том, что накануне думских выборов «Мухамедзян Сайдашев склонял более или менее влиятельных мусульман к блоку с правыми». «У него даже было намерение в будущем образовать всероссийское общество правых мусульман, – отмечал начальник Казанского губернского жандармского управления полковник Калинин. – Таким путем, по мнению Сайдашева, мусульманам удастся получить даже некоторые привилегии». Ранее в жандармском докладе от 23 сентября 1912 года сообщалось, что Сайдашев пытается «воздействовать на (татарскую. – «НГР») массу так, чтобы она не проявляла себя левее октябристского духа, шла бы рука об руку с правительством». «По осуществлении этого, – объясняли жандармы «поправение» татарского политика, – по мнению Сайдашева, российские мусульмане займут у правительства такое же привилегированное место, какое занимают албанцы в Турции». Возможно, что и его с Баруди участие в монархической демонстрации в 1905 году было продиктовано не столько личными политическими убеждениями, сколько желанием в нужный момент продемонстрировать верноподданнические чувства.
В качестве политического проекта кадимистов, богословского течения, действительно близкого по духу к монархическому верноподанничеству, можно упомянуть попытку создания в 1913–1914 годах Всероссийского мусульманского народного союза «Сират аль-Мустаким» («Прямой путь»). Подателями заявки в ноябре 1913 года о создании союза стали ахун (глава городской общины мусульман) Санкт-Петербурга и Петербургского военного округа Мухаммед Баязитов, ахун Троицка (этот город был известен как духовный центр мусульман Урала) Ахмад-хаджи Рахманкулов, коммерсанты Фатых Байрашев и Хабибулла Ялышев. «В основу устава («Сират аль-Мустаким». – «НГР») легли аналогичные документы черносотенных организаций «Союз Михаила Архангела» и «Союз русского народа», – сообщает современное издание «Ислам в Санкт-Петербурге». Такого же мнения придерживались в 1914 году представители мусульманской фракции Государственной Думы и ряд представителей духовенства, заявившие со страниц уфимской газеты «Тормыш» («Жизнь»): «Партия «Сират аль-Мустаким», с точки зрения своей цели и духа, копия черносотенных русских партий». В свою очередь, Фатых Байрашев писал 9 ноября 1913 года, объясняя цель создания нового союза: «Такое направление (вольнодумные партии, заражающие модной болезнью освободительного движения) не только не нравилось консервативному, составляющему главное ядро мусульман, но шло вразрез с их духовными и материальными интересами. К сожалению, образовать достаточно сильную оппозицию новому направлению эти благонадежные деятели благодаря своей малокультурности не смогли». Эту задачу должен был выполнить новый правый Всероссийский мусульманский союз.
Однако правительственное Совещание по мусульманским делам, обсуждая 16 мая 1914 года поданный на регистрацию устав «Сират аль-Мустаким», пришло к выводу, что «при крайней широте его (союза. – «НГР») задач, обнимающих жизнь мусульман чуть ли не во всех ее проявлениях (цели религиозные, просветительные, благотворительные), проектируемый союз явится могучим орудием объединения мусульман, притом без различия их национальности, и в конечном результате может повести к укреплению сепаратизма». В 1915 году Мухаммед Баязитов занял пост главы Оренбургского магометанского духовного собрания, но продержался на нем недолго – до Февральской революции, когда подчиненное ему духовенство сместило муфтия с поста и даже поместило под арест, обвиняя в сотрудничестве с царской охранкой. Вскоре отделились мусульмане Татарии, выбравшие себе в муфтии уже упоминавшегося выше видного джадида Галимзяна Баруди. Того самого Баруди, который в 1905 году, когда самодержавие было еще крепко, посчитал нужным продемонстрировать свою верность монархии на упоминавшейся выше демонстрации.
На этом, по сути, закончилась история кадимистов и мусульманских монархистов, одновременно с закатом русского черносотенства.
