Дарья Сухарчук
14:25 07.02.2017
Домашнее насилие приравнено к неправильной парковке
Законопроект был принят в рекордный срок, первое чтение прошло 11 января, третье ‒ уже 27-го. Это уже вторая поправка, касающаяся этой статьи: в августе побои были декриминализованы частично. При этом побои в отношении близких лиц (т.е. ведущих общее хозяйство) были переведены из частного обвинения в частно-публичное. Последнее считалось маленькой победой для борцов с домашним насилием: добиться наказания для домашнего насильника стало намного проще, т.к. жертва больше не должна была сама проводить расследование. Новая же поправка вернула побои (повторные эпизоды) в частное обвинение, переложив всю тяжесть поиска доказательств на жертву. Процедура частного обвинения предполагает, что потерпевшая сторона должна самостоятельно собирать все доказательства преступления (например, фотографировать синяки и получать специальную справку в травмпункте), опрашивать свидетелей, подавать заявление в мировой суд и защищать в нем свои интересы. Поскольку большинство людей не может сделать это самостоятельно, им приходится за свой счет нанимать адвоката. При этом обвиняемой стороне адвокат предоставляется бесплатно.
По официальной статистике МВД, в первые девять месяцев 2016 года в России было зарегистрировано более 14200 случаев побоев, из них более 9000 ‒ в отношении женщин. При этом в один только петербургский Кризисный центр ИНГО в 2016 году обратилось около 5000 женщин, из них около 2500 ‒ по поводу насилия. Совета о том, как подать заявление в суд, просит примерно половина, и только 20% подают заявление в полицию. Таким образом, нельзя сказать, что ситуация значительно ухудшилась с точки зрения жертв насилия ‒ она никогда не была хорошей или даже терпимой. Многочисленные истории жертв насилия, опубликованные в последние годы, говорят о том, что российская полиция часто плохо реагирует на жалобы граждан. Ноябрьская история в Орле, где полицейские отказались приезжать по вызову женщины, которую избивал мужчина (отказ сопровождался словами «Если вас убьют, мы обязательно выедем, труп опишем»), достаточно характерна: на похожее отношение жалуются и другие жертвы насилия. Бездействие полиции в Орле привело к тому, что от полученных травм женщина скончалась в больнице.
С другой стороны, жестокость российской пенитенциарной системы хорошо известна, и многие жертвы насилия сами не хотели бы отправлять своих обидчиков в тюрьму. В России, даже по данным ВЦИОМ, правоохранительным органам доверяет чуть больше половины граждан. Стоит ли удивляться, что конфликты – даже связанные с сексуальным насилием в отношении детей – многие предпочитают решать келейно. Яркий пример – недавние события вокруг 57-ой школы и «Лиги школ», когда пострадавшие от домогательств не пошли в суд, а добились ухода из школы учителей, которых считали виновными.
Существует мнение, что в своем обновленном виде закон позволит привлекать к ответственности большее количество домашних насильников, ведь привлечь к административной ответственности проще, чем к уголовной. Но существующая судебная практика этому противоречит. Приведем пример: муж избил жену, она вызвала полицию, которая составит протокол административного правонарушения, и насильник должен будет выплатить штраф. Другая мера наказания ‒ административный арест ‒ очень редко применяется в таких ситуациях, и в большинстве случаев дело заканчивается штрафом. При повторном эпизоде побоев приехавшая полиция откажется возбуждать уголовное дело, и жертва вынуждена будет идти в мировой суд, потому что побои ‒ это статья частного обвинения. У подавляющего большинства людей – тем более тех, кто оказался в трудной жизненной ситуации – вряд ли найдутся время и силы на то, чтобы иметь дело с тяжелой процедурой сбора доказательств и общения с судом.
Другой аргумент сторонников декриминализации: статья 116 ‒ единственная, выведенная из УК. Такие статьи, как 115 (умышленное причинение легкого вреда здоровью) и 117 (истязание) сохранили статус уголовных. По словам спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, «в российском законодательстве есть около 60 статей, по которым можно привлечь к ответственности за домашнее насилие». Можно было бы предположить, что жертвы домашнего насилия могли бы пользоваться ими ‒ однако на сегодняшний день российские суды склонны рассматривать большинство случаев домашнего насилия именно как «побои» ‒ даже если жертва жалуется на сотрясение мозга и многочисленные кровоподтеки, как это было в случае журналистки Анны Жавнерович.
В Думе законопроект называли «законом о шлепках», а декриминализация аргументировалась тем, что таким образом законодатели смогут защитить родителей от ареста «за шлепок». «Однако сторонники этой меры забывают, ‒ говорит адвокат Мари Давтян в личной беседе с автором, ‒ что в современной России органы опеки имеют право забрать ребенка из семьи и без возбуждения уголовного дела ‒ для этого достаточно одного подозрения в том, что против ребенка применяется насилие. При этом процедура административного обвинения выстроена не в пользу обвиняемого: в отличие от уголовного разбирательства, где обвиняемый имеет право на адвоката и где действует презумпция невиновности, в административном разбирательстве достаточно существования протокола, он сам по себе ‒ доказательство вины. Зафиксированное административное нарушение ‒ это достаточное основание для того, чтобы забрать ребенка из семьи».
В сложившейся ситуации жертвам насилия ничего не остается, кроме как пользоваться услугами кризисных центров, не замалчивать свои проблемы и обращаться за помощью к близким как можно раньше. К сожалению, российская полиция не способна своевременно оказать помощь жертвам домашнего насилия в силу недостаточной подготовки и нехватки нужных инструментов. Одно то, что статья «побои» относится к категории частного обвинения, а не частно-публичного, сильно усложняет работу полиции, которая могла бы эффективнее сдерживать домашних тиранов, самостоятельно возбуждая уголовные дела.
Единственный способ по-настоящему изменить ситуацию с домашним насилием ‒ принять профильное законодательство, которое ввело бы практику охранных ордеров и доступных убежищ. Также необходима квалифицированная полиция. Закон о домашнем насилии должен включать в себя не только побои, но и сексуальное насилие, угрозы, а также преследование (на сегодняшний день в российском законодательстве нет даже такого состава преступления, как преследование).
Законы о домашнем насилии во всем мире носят превентивный характер: они позволяют предотвращать такие преступления, как убийства, изнасилования или причинения тяжкого вреда здоровью. Связь между этими преступлениями и домашним насилием доказана в тех странах, где подобное законодательство существует: известно, что мужчины, убивающие своих супруг, часто сначала угрожают им убийством. 80% женщин, подвергавшихся преследованию, также пережили насилие со стороны преследователя. Более того, по некоторым данным, насилие в отношении близких может свидетельствовать о склонности к жестокости и за пределами дома, как это видно на примере террористов, устроивших бойни в Орландо и Сиднее.
Сегодня кризисных центров в России явно не хватает ‒ например во многих провинциальных городах жертвам домашнего насилия обратиться просто некуда. В больших городах ситуация лучше. Но даже там во многих приютах женщин не принимают без справок от врачей или местной прописки. Кому-то удается получить помощь удаленно (онлайн или по телефонам доверия), но можно предположить, что множество женщин оказываются совершенно беззащитными, особенно если оказались вынуждены срочно искать жилье.
Декриминализация побоев ‒ это своего рода каминг-аут российских законодателей, публичное признание неспособности и нежелания защищать своих граждан. Этот закон ‒ однозначный сигнал всему обществу, что насилие в отношении близких людей приемлемо. Вывод этой статьи из Уголовного кодекса означает, что законодательная власть России больше не считает домашнее насилие общественно опасным деянием.
Оригинал публикации на сайте
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции «Независимой газеты»;
Комментировать
комментарии(0)
Комментировать