Михаил Соломатин Такой слепой верой в алгоритм математики напомнили анекдот про математика и чайник. Когда его (чайник, а не математика) понадобилось вскипятить, задача была решена путем простого алгоритма: наливаем воду, зажигаем газ, ставим на плиту. Потом задачу усложнили, заранее наполнив чайник, но математик и тут не растерялся. "Выливаем воду, – сказал он, – и задача сводится к уже решенной".
Еще недавно в образованной части нашего общества была популярна история про юного Гаусса, который, не послушавшись учителя, велевшего детям складывать числа от 1 до 100, догадался, что суммы пар с противоположных концов одинаковы (1+100 = 2+99 = 3+98 и т.д.), и просто умножил 50 на 101. Теперь математики рассуждают как Буратино и Карлсон, которые не могли понять, что 2 или 3 яблока из примера на сложение и вычитание – это числа, а не съедобные предметы.
Еще после дела Лотковой я хотел написать про странное нежелание мыслящих людей верить фактам. Одни говорят: Лоткова не может быть ни в чем виновата, потому что тогда правы окажутся кавказцы, другие обосновывают ее невиновность тем, что в противном случае окажется, что "путинский суд" в отдельно взятом случае может вынести справедливое решение. Я не успел написать об этом, и вот всего несколько дней спустя жизнь снова подсовывает ту же тему. "Новая методика преподавания не может быть так откровенно глупа, – говорят вокруг, – потому что тогда нам придется признать, что новое не всегда лучше старого".
Индекс душевного здоровья общества проще всего определить по тому, какой процент людей откажется верить таблице умножения, если лично их перестанут устраивать зафиксированные в ней результаты. Тут бы провести что-то вроде эксперимента Милгрэма, чтобы проверить, насколько авторитет "учителя" окажется важнее очевидной истины. Но ведь вся прелесть этого эксперимента в количестве людей, которых шокировали его результаты. А сейчас кого шокируешь? Да ведь случай с умножением 2 на 9 и стал таким экспериментом – а никто и не заметил.
Тут ведь дело не в том, кто консерватор, кто либерал, кто верит в особый путь, а кто – в демократию. Дело в том, что даже в самой образованной части общества никто уже не поверит наблюдаемым фактам, если реальность забудет поощрить лично его за веру в эти факты. Капитан очевидность птицей бьется о стекло, но кто ж ему нынче откроет: еще хлеб склюет и на пол нагадит сука перелетная.
Грубая реальность надоела людям, как немцам условия Версаля. Человеческий разум, который последние несколько веков считался главным гарантом гуманности, практически перестает оказывать влияние на идеологию. Мнение и поведение человека впредь будет все больше и больше регулироваться какими-то внешними сигналами, свободными от внутренней цензуры.
Культура платит свой давний долг вычитанию.
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции «Независимой газеты»;
Комментировать
комментарии(0)
Комментировать