Николай Холмов Стоит задуматься, почему столь маститый оратор и филигранный мастер слова предпочел использовать слово «Россия», когда говорил об СССР. Для европейцев эти названия были, возможно, взаимозаменяемы, однако в списке стран-учредителей ООН в 1945 году упоминался не только Союз Советских Социалистических Республик, но и Белорусская Советская Социалистическая Республика, а также Украинская Советская Социалистическая Республика.
Давайте не забывать о том, что СССР прекратил свое существование не в силу интриг какой-либо западной организации с мудреной аббревиатурой вместо названия. Советский Союз развалился по инициативе, исходившей изнутри - в результате решения, принятого Борисом Ельциным и тогдашними президентами Беларуси и Украины, о котором они поставили в известность Михаила Горбачева и США, вызвав тем самым неодобрение у обоих.
Таким образом, СССР не был Россией, а Россия не была СССР, и всегда следует помнить о внутренней самоидентичности. По своей структуре она напоминает луковицу. В самом центре находится ядро – «самость». Дальше идут самоидентификация с семьей, племенем/кланом, городом, областью и, наконец, страной. Религия и национальность также являются слоями этой луковицы. Идентичность как человека, так и группы, определяют предпочтения и антипатии, убеждения, членство в той или иной организации, политической партии и многие другие факторы. Так утверждают столь авторитетные ученые Горовиц, Браун, Скляр и Даль.
Любая национальная идентичность ассоциируется с величием или позором прошлых времен и настоящего момента. Мало найдется в мире народов, особенно в Европе, у которых не было бы постыдных страниц истории. Необходимо мужество политического руководства и зрелость общества для того, чтобы равнозначно воспринимать как славные, так и позорные эпизоды своей национальной истории. Но именно с этого момента формируются патриотизм и национальная идентичность, которые сохранятся на века. Именно поэтому для сегодняшней Российской Федерации этот вопрос остается актуальным, ведь в нескольких слоях национальной идентичности остаются проблемы, которые все еще предстоит решить.
Воспринимает ли Российская Федерация, рожденная в тени куда более впечатляющих империи и глобальной сверхдержавы, историческую идентичность последней как свою собственную?
Является ли европеоидное, православное Великое Княжество Московское доминантой ее исторической идентичности?
Является ли романтизированное восприятие постоянно стремившейся к расширению царской империи источником идентичности? Или же таковым является сентиментальная ностальгия по СССР?
Когда в последний раз царской, советской или нынешней Россией правил не-православный лидер с не-европейской внешностью?
Воспринимают ли сибиряки или чеченцы российскую национальную и федеральную идентичность так же, как москвичи или питерцы?
Может ли Кремль преуспеть в своих попытках навязать заранее сформулированную и предписанную национальную идентичность в масштабах всей РФ? Будет ли это московская, царская или советская идентичность? Обширная и произвольная историческая подборка и подгонка, вызывающих у всех восторг, моментов величия и одновременное отвержение и отрицание многочисленных позорных эпизодов не могут в течение продолжительного периода устраивать общество, которое на протяжении истории зачастую становилось жертвой своего собственного руководства. Нынешние ревизионистские попытки Кремля найти угодную для себя идентичность, которая распространялась бы на всех, обречены на провал.
Ни реабилитация Сталина, ни оправдание Молотова, ни возрождение царской картографии не вернут сегодняшней Российской Федерации статус империи или сверхдержавы, равно как и не помогут ей в деле выявления подлинной и приемлемой национальной идентичности. Идентичность сегодняшней РФ не может быть создана с помощью вырезания и вставки избранных эпизодов исторического прошлого, интерпретируемых в позитивном ключе. Такие попытки заранее обречены на неудачу. Никакой жесткий вариант навязанной сверху национальной идентичности для всей Российской Федерации не продержится дольше, чем нынешний национализм, проталкиваемый государством.
Устойчивый и не требующий подпорок извне национализм предполагает, что национальная идентичность будет принята всеми. Если же несколько таких националистических идентичностей будут оспаривать приоритет друг у друга, то его разрушение будет заложено изнутри. Ведь когда идентичность, приписываемая другим, начинает угрожать вашей, либо когда ваша идентичность стремится доминировать над остальными, то это порождает напряженность и распри.
Поэтому нынешний национализм Российской Федерации, продвигаемый государством в качестве инструмента мобилизации, нужно тщательно направлять сверху, чтобы он не стал бесконтрольным.
Что же до модной ныне концепции «Русского мира», то она слишком рыхла и груба, и чтобы стать идентичностью, ей не хватает глубины и мощи. Она столь же плохо сформулирована и не поддается дефиниции, как и «русская душа». Ведь понятие идентичности и всего, что за этим стоит, слишком сильно, эмоционально и многогранно, чтобы его можно было навязать извне или изнутри Российской Федерации. Некоторые даже считают, что искусственно созданные и раздутые Кремлем внешние угрозы России на самом деле отражают лишь слабость руководства и его неспособность разобраться с внутренними раздорами.
Но сказав это следует признать, что основы порожденной изнутри, всеохватывающей идентичности, приемлемой для всех жителей Российской Федерации, все еще предстоит найти и ее нужно будет сформулировать так, чтобы она вызывала гордость у ее носителей.
Однако выявление такой всеохватывающей идентичности граждан РФ требует честного и мужественного признания изъянов российской истории. Лишь тогда можно будет ясно понимать свое наследие и настоящее. На основе такого понимания можно построить свое будущее и придать окончательные формы крепкой и общей национальной идентичности. Для того чтобы укорениться и процветать в будущем, она должна основываться на сути, а не на отобранных Кремлем политически выгодных для себя формулах. Ведь никто не спорит, что в интересах Российской Федерации было бы определиться с подлинно приемлемой для всех ее жителей идентичностью. Страна существует уже два с лишним десятка лет, но вопрос о том, как будет сформулирована эта идентичность, и может ли она быть сформулирована вообще, остается открытым. И хотя в Кремле прекрасно осознают важность этого вопроса, в правящем классе пока не было замечено стремления честно разобраться со своей историей. Имеются лишь попытки заново истолковать ее, исказить и манипулировать ею так, чтобы в краткосрочной перспективе это было выгодно Кремлю для оправдания своих нелегитимных действий. И если Российской Федерации предстоит сформулировать свою национальную идентичность, которая стала бы приемлемой для всех ее составных частей, то такая политика ведет в прямо противоположном направлении. Если ее вовремя не исправить, то она станет чревата опасными внутренними последствиями. Суетливые старания найти в общепринятой версии русской истории эпизоды, представляющие сиюминутную выгоду, которые растягиваются и искажаются до неузнаваемости, а затем выбрасываются за ненадобностью, еще больше усложнят и без того непростой и постоянно сбивающийся с ритма процесс выработки общей национальной идентичности для миллионов жителей Российской Федерации.
У этих внутренних последствий уже имеется региональное измерение, которое в дальнейшем никуда не исчезнет. Поэтому, несмотря на все остальные немаловажные вопросы, когда речь заходит о внутренне приемлемой идентичности в рамках всей страны, то самый главный из них – кто решает? И кто решает о том, кто будет принимать это решение?
Ответы на эти вопросы определят, станет ли всеобщая и доминирующая национальная идентичность Российской Федерации подлинной и захочет ли общество принять его или нет.
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции «Независимой газеты»;
Комментировать
комментарии(0)
Комментировать