Алексей Филатов
11:13 28.09.2016
Проблемы безопасности интеллектуального капитала
На этот раз жертвой Минобра стала вузовская аспирантура.
Запутавшись в собственных реформах, чиновники министерства обсудили проблемы российской вузовской аспирантуры с ведущими российскими учеными, работающими за рубежом, на форуме «Будущее науки» в Казани.
Выяснилось, что чиновники Минобра недовольны:
А) требованием обязательной педагогической практики для аспирантов;
Б) тем, что лишь 30% аспирантов доходит до защиты диссертации.
Говоря о требованиях обязательной педагогической практики для аспирантов заместитель директора департамента госполитики в области высшего образования Сергей Пилипенко изложил проблему таким образом, что якобы с прошлых времен, когда основной задачей аспирантуры считалось «воспроизводство научно-педагогических кадров» в наследство от старой модели досталось требование к аспиранту получить педагогический опыт. «Даже в дипломе указано «преподаватель-исследователь» - рассказал Пилипенко российскими учеными, работающими за рубежом. «Но мы понимаем, что сейчас кандидаты наук востребованы не только в вузах и научных организациях, но и в гос. управлении, бизнесе и так далее». Поэтому «мы бьемся, чтобы педагогическую составляющую вынести из аспирантуры, потому что у нас на нее есть лишь три года. Нам и трех лет не хватает, чтобы подготовить исследователя».
Может российскими учеными, работающими за рубежом, и можно навешать лапшу о действительности российского образования со ссылками на «проклятое наследие социализма». Вот только требование обязательной педагогической практики для аспирантов с формулировкой в дипломе «преподаватель-исследователь» было введено «Порядком организации и осуществления образовательной деятельности по образовательным программам высшего образования – программам подготовки научно- педагогических кадров в аспирантуре (адъюнктуре)», утвержденным приказом Министерства образования и науки РФ от 19 ноября 2013 г. № 1259. И подписано оно было Министром Ливановым Д.В. А поскольку набор в аспирантуру начинается с 1-го сентября, фактически положение, содержащее требование к аспиранту получить педагогический опыт начало действовать осенью 2014 года.
Раньше такого не было. Говорю это ответственно, поскольку сам оканчивал аспирантуру, и мы не были по диплому «преподавателями-исследователями». Да и аспирантура тогда не считалась третьей ступенью, дающей полноценное образование.
Поэтому, когда Пилипенко пинает детище собственной эпохи времен Ливанова, и говорит о старой модели обязательной педагогической практики для аспирантов, которую сам же неизвестно зачем проталкивал, то говорить не то, что о компетенции, а даже о каких-то нравственных началах таких чиновников от образования не приходится. Что можно ждать от таких перевертышей? И как им вообще можно доверять готовит исследователей?
Теперь, что касается вопроса о том, что лишь 30% аспирантов доходит до защиты диссертации.
Здесь все тоже объяснимо. Это же Минобр (а не Пентагон, и не ИГИЛ) закрыл половину диссертационных советов, а оставшиеся существенно ограничил по количеству защит. А число аспирантов осталось прежним. Вот мест для защиты всем и не хватает. Это все равно, что отменить половину авиационных рейсов на маршруте, а на оставшиеся рейсы пустить самолеты, рассчитанные на меньшее число пассажиров. Вот и упадет пассажиропоток на 70%. Потому, что вместятся лишь 30% тех, кому полет обещали. В данном случае обещал Минобр через аспирантуру.
«Выпускник аспирантуры получает диплом о высшем образовании и спрашивает себя: какой теперь смысл идти защищать диссертацию? Получить еще один диплом? — вопрошает Пилипенко. — Мы видим институциональный разрыв между аспирантурой и системой присуждения ученых степеней».
А кто может в этой сфере создать «институциональный разрыв» кроме государственного института под названием Минобр?
Вы на кого сетуете, Пилипенко?
«Я прошлась сегодня по аспирантам Казанского федерального университета и спросила у каждого: а вы будете защищаться на третий год аспирантуры? И все отвечают “нет”», — посетовала зам министра образования Людмила Огородова.
Здесь тоже вопросы к чиновникам.
Мало того, что число мест для защиты уменьшилось, так еще и сам факт наличия ученой степени полностью обесценен самими чиновниками.
В том же Минобре Сергей Салихов, человек, отвечающий за всю науку в стране, прекрасно просидел в кресле Директор департамента науки и технологий не имея ученой степени с 2012 года. За какие научные заслуги он туда попал? И сразу директором такого департамента.
Можно себе представить, чтобы Российскую академию наук возглавлял человек без ученой степени? Конечно же нет. А в Минобре – запросто. Впрочем, у нас частенько руководят «профессионалы» и РАН скорее исключение. Мы прекрасно помним, как Министерством обороны руководил Сердюков, который являлся «непревзойденным спецом», но только не в укреплении обороноспособности страны, а в продаже госимущества (через Васильеву) и в освоении бюджетных средств.
Многие высшие чиновники Минобра, обзавелись дипломами об ученых степенях непосредственно перед тем, как впрыгнуть в министерство (зам министра Третьяк, Каганов и др.). Да и «защищались» они уже находясь на теплых административных должностях.
Аспиранты это тоже видят.
Они прекрасно понимают, что не должность следует за научными заслугами (что подразумевает «социальный лифт»), а наоборот – корочки с дипломами об ученых степенях тянутся за должностями.
Так к кому вопросы, господа из Минобра?
Но Минобр похоже беспокоит совсем другое. Та же зам министра образования Людмила Огородова по поводу того, что в России лишь 30% аспирантов в итоге получают ученую степень, пожаловалась, «что Счетная палата каждый раз ставит это нам в вину как неэффективное использование государственных средств».
То есть беспокоит чиновников Миобра не эффективность работы, а сохранение за собой кресел в министерстве.
Отсюда такая и «тяга» к «реформам» собственных же реформ при новом министре.
Вот только аспиранты не должны быть заложниками чиновничьих игр.
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции «Независимой газеты»;
Комментировать
комментарии(0)
Комментировать