Эрнест Вычишкевич
12:10 10.02.2016
Политические сигналы и Северный Поток II
Опасения, связанные с вопросами безопасности
Те, кто выступают против СП II, подчеркивают его прямой негативный эффект на энергетическую безопасность ряда стран ЕС, особенно в том, что касается диверсификации источников поставок. Последняя же становится одной из ключевых задач Европейского Союза. Они также подчеркивают сомнительность экономического обоснования строительства новых объектов инфраструктуры, учитывая нынешнее и ожидаемое состояние газового рынка, а также существенные риски, связанные с долгосрочными инвестициями в условиях высокой политической непредсказуемости, возникшей после начала российской агрессии против Украины.
Политические последствия создания нового газопровода были просчитаны главным образом сквозь призму украинских и центрально-европейских коммерческих интересов и вопросов безопасности. Были выделены две проблемы: утрата доходов от транзита, а также способов воздействия на настойчивую, чтобы не сказать агрессивную, российскую политику в области энергетики. Значение первой из них явно преувеличено – ведь страны Центральной Европы достаточно сильны, чтобы выжить без денег, взимаемых за транзит. Конечно же, это не гарантирует выживания некоторых патронажных (читай коррупционных) структур, но, благодаря предполагаемой балтийской трубе, они смогут легко перебраться в Западную Европу и быстро приспособиться к новой обстановке.
Вторая проблема более важна, поскольку СП II внесет в отношения в сфере энергетики между Россией и странами Центральной Европы значительный элемент асимметрии, что в долгосрочной перспективе приведет к политической и экономической уязвимости транзитных государств. Однако этот аспект не особо беспокоит некоторых западных аналитиков постольку, поскольку речь идет о Центральной Европе и Украине.
Это же просто очередная труба!
Открытые и скрытые сторонники СП II пытаются представить этот проект как чисто коммерческий, не таящий в себе никакого политического второго дна. Этот довод «бизнес и больше ничего» повторяется в сочетании с утверждениями представителей консорциума (OMV, BASF и E.ON) о том, что газопровод является, по сути дела, чисто европейским проектом, обеспечивающим безопасность поставок на континент. Для того, чтобы подчеркнуть «европейскую природу» проекта, его сторонники называют имена немецких, французских, австрийских и англо-голландских компаний, представленных в совете управления СП II. Однако в ходе своего визита в Россию в октябре прошлого года вице-канцлер Германии Зигмар Габриэль заявил, что Северный поток должен «оставаться в сфере компетенции немецких властей…таким образом, чтобы возможности постороннего вмешательства были ограничены». В переводе на понятный язык это означало: «мы делаем все возможное, чтобы не допустить Европейскую комиссию и других в решение вопросов, связанных с проектом». Это многое говорит о том, что именно вице-канцлер понимает под «европейскими» интересами. Ради объективности следует признать, что обсуждение этого вопроса в Германии является гораздо более сложным, и критики в адрес проекта раздается немало. Но такого рода заявления все же не могут не вызывать обеспокоенности.
Итак, то, что корпоративные и иные энтузиасты СП II хотят сообщить правительствам государств ЕС и Европейской комиссии состоит из двух элементов: «не вмешивайтесь, поскольку только бизнесмены могут правильно подсчитать все выгоды и издержки и взять на себя все связанные с этим риски», а также: «не вмешивайтесь, потому что мы лучше знаем, в чем заключаются подлинные европейские интересы». Традиционно компании изображают из себя радетелей европейских интересов, чтобы скрыть собственную корыстную заинтересованность. Как только компании начинают заниматься политикой, они, в сущности, вступают в противоречие со своим основным доводом о «чисто коммерческой природе» всего проекта.
Кто же отвечает за энергетическую политику ЕС?
OMV, BASF и E.ON заверяют западноевропейские страны в том, что для крупных потребителей поставок российского газа потенциальные выгоды (мифические газовые «хабы») перевешивают издержки временных политических столкновений внутри ЕС. И это происходит несмотря на тревожные сигналы, подаваемые представителями крупнейших институтов ЕС.
Амбициозные попытки крупных корпораций сформулировать «европейские интересы» были недавно отвергнуты Европарламентом, выразившим опасение относительно «предлагаемого удвоения мощностей газопровода Северный поток и того, как этот шаг отразится на энергетической безопасности и диверсификации поставок, а также на принципе солидарности государств-членов». Аналогичная обеспокоенность была высказана и главой Комиссии по вопросам энергетики и председателем Совета (оба являются гражданами стран Центральной Европы). Несмотря на разницу в тоне, эти докладные записки явно указывают на то, что Северный поток II весьма и весьма далек от того, чтобы считаться «европейским проектом». Если эти предостережения будут проигнорированы, то возникнет очевидный вопрос: кто же все-таки отвечает не только за энергетическую политику ЕС, но и за внешнюю политику, а также политику в области безопасности Союза?
Если бы под планами создания Северного потока II подразумевалась лишь перекачка газа, то риск, вероятно, можно было бы существенно сократить посредством механизмов внутреннего рынка. Однако восприятие проекта по номиналу – лишь как «очередного трубопровода» – означает игнорирование нынешнего политического контекста. Часто раздающиеся призывы к «деполитизации» являются проявлениями политики в чистом виде, поскольку за ними явно таятся политические мотивы.
Помимо этого, крупнейшие энергетические компании имеют обыкновение призывать к деполитизации энергетических сделок, будучи при этом активно вовлечены в создание оптимального политического климата для заключения своих контрактов. Такое поведение и образ мысли в крови у бизнеса, ориентированного на порождение прибыли, но оно должно быть исправлено действиями политического характера, особенно, когда на ставку поставлено благополучие общества.
Точка зрения лиц, заинтересованных в продвижении Северного потока II, озвучена весьма громко, и это тепло приветствуется в Москве. Она выражается в том, что доминирующее на сегодняшний день мнение о принципиальном конфликте ценностей и интересов между Западом и Россией, должно быть смягчено и переформулировано: мол, речь идет о мелких стычках по незначительным вопросам. И тогда Северный поток II предстанет как долгосрочное средство для преодоления мелких сбоев, тогда как на самом деле он представляет собой формулу для порождения катастрофы.
Разумеется, разговоры о событиях будущего носят исключительно сослагательный характер, поскольку мы не можем учесть всех факторов. Однако мы можем все-таки провести небольшой мысленный эксперимент. Давайте представим себе на минутку, что все четыре ветки Северного потока были бы полностью введены в эксплуатацию на момент российской аннексии Крыма. В результате весь транзит газа переместился бы в Балтийское море. Какой была бы политическая реакция ЕС на то, что крупнейший член Союза наряду с некоторыми другими, не только бы стал неуязвим для предполагаемых транзитных рисков, но и нажился бы на новой геополитической транзитной схеме, став газовым «хабом»?
Делается ли это сознательно или нет, но положительное восприятие СП II ведет к принятию следующего тезиса: применение силы против соседнего государства для захвата его территории является оправданным инструментом государственной политики, который может время от времени использоваться, но при этом не должен влиять на «стратегические», долгосрочные деловые отношения. Однако такой подход не станет политикой наведения мостов над бурными водами, как утверждают некоторые корпоративные действующие лица, но перевернет с ног на голову иерархию принципов и ценностей, изложенную в договорах ЕС. Готовы ли Европейский Союз и его члены признать это сегодня вслух?
Оригинал публикации на сайте
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции «Независимой газеты»;
Комментировать
комментарии(0)
Комментировать