Правовые основания белорусского протеста

Сам Александр Лукашенко накануне признался, что уже пересидел в своем кресле президента. Странно, что эта мысль не пришла ему в голову раньше, когда его рейтинг был еще достаточно высок.

Тот гражданско-властный конфликт, который видят последние месяцы в Беларуси внимательные наблюдатели, является как в чем-то закономерным, так и отчасти неожиданным результатом правления нынешнего президента. Похоже, что в данном моменте непростого 2020 года более четко отразились пороки государственной системы и его личного властвования, впрочем для значительной части привлекательной политической модели.

Сегодня на представлении нового генерального прокурора Лукашенко проговорился, что “иногда не до законов”, когда “надо принять жесткие меры”. Учитывая его постоянное апеллирование к законодательству, его соблюдению и личной приверженности законности, такая риторика воспринимается неоднозначно.

Лукашенко никогда не страдал строгим исполнением законодательства и правовых норм. Для себя и своих адептов он сформулировал свой политический стиль, назвав его “жесткий, но справедливый”, а следующие поступки его команды во время президентской кампании выходят за рамки современного правосознания:

1. Запрет на проведение заранее оговоренных встреч с избирателями и митингов альтернативных кандидатов;

2. Арест основных конкурентов на выборах, прямо накануне голосования, при том, что он даже обещал никого не сажать;

3. Отказ в регистрации основных претендентов, по сомнительным основаниям. Двух и шестикратное превышение нормы сбора подписей не предполагает необходимости в их фальсификации,

4. Арест или высылка за границу практически всех членов Координационного совета протеста (Нобелевского лауреата трогать пока побоялись);

5. В стране запрещены забастовки под предлогом их политического основания;

6. 7000 человек жестоко задержаны после выборов. 3 человека погибли от рук силовых структур. Это люди, характеризующиеся как вполне добросовестные обыватели. Еще несколько человек пропало и погибло при невыясненных обстоятельствах, ассоциируемых с протестами и задержаниями. Сотни человек травмированы, унижены и покалечены среди протестующих. Три дня люди содержались в условиях, сравнимых с пытками. Многие были задержаны без оснований, просто попав на пути силовых структур. Среди силовиков травмированы единицы;

7. Среди сотен заявлений в следственные органы, поданных на превышение полномочий со стороны силовых структур, не возбуждено ни одного уголовного дела. Хотя физические увечья фиксировались медиками даже вопреки воле силовиков;

8. Сами выборы и процесс подсчета голосов был закрытым. Не прибыла даже традиционная российская делегация. Количество участвующих досрочно по официальной информации превысило посчитанное независимыми наблюдателями в разы и составило более 40%, что визуально и исходя из практики вызывает большие сомнения. В сети ходят десятки свидетельств, аудио, видео с фальсификацией выборов. Сами участники подсчета признаются в фальсификации. На некоторых участках цифры подсчета радикально отличаются от цифр соседних участков и показывают кратное преимущество оппозиционного кандидата, что может говорить о необъективности процесса выборов;

9. Количество мирно протестующих составляет только в Минске сотни тысяч. Не происходит никакого насилия и вандализма с их стороны. При этом сотни участников митингов подвергаются арестам, штрафам, грубому воздействию;

10. Также как и забастовки запрещены митинги. Это право остается только формальным;

11. Со стороны власти действуют люди, часто в черных масках (балаклавах), никак не идентифицированные с государством, которые применяют силу и спецсредства. Людей силой увозят в неизвестном направлении, прячут, в том числе, от милиции;

12. Многочисленны увольнения с работы людей -- просто морально поддержавших протестующих, право на свободу слова, уважение достоинства. Увольняют, отказывают в аренде, в продлении договоров, устраиваются многочисленные проверки, заводятся административные и уголовные дела -- именно в отношении тех и после поддержки ими альтернативной от власти позиции;

13. Под разными предлогами власти отказываются (запрещают) печатать и распространять СМИ с альтернативной позицией, в том числе такие, как “Комсомольская правда”. Блокируются и преследуются интернет-ресурсы;

14. Судебная система зависима. Верховный суд отказался рассматривать жалобы на Центризбирком якобы из-за его неподсудности ему, что расходится с законодательством и свидетельствует о подчинении избирательной комиссии только действующему президенту. В этом контексте на память приходит высказывание Лукашенко после предыдущих выборов, когда он заявил, что ему даже пришлось сфальсифицировать их, добавив часть голосов оппозиционерам, чтобы их результат выглядел поприличнее. Какой вывод из такого высказывания должны сделать правоведы можно себе представить.

Исходя из этого, наивно выглядит тезис защитников Александра Лукашенко об отсутствии ему альтернативы. Логично, что сам президент и его сторонники и есть главные виновники политического вакуума в стране. При этом очевидно, что пренебрегая нормами права и закона, команда президента становится на пути гражданского противодействия, требующего прозрачных механизмов власти, справедливых правил для всех и ответственной политики в отношении людей, наделенных в современном обществе правом выбора.