Григорий Александров Александр Карин. Господа каскадеры. Дубль три. – М.: Наш дом, 2006, 384 с.
Если речь идет о трюках, в голову сразу же приходит обезбашенный Джеки Чан – ни одна страховая компания мира не соглашается поручиться за его жизнь уже более пятнадцати лет. И вот однажды, во время известного фильма «Доспехи Бога» (аналог американской «Индианы Джонс»), он действительно чуть не погиб. Трюк был прост – требовалось прыгнуть со стены замка на дерево под ней. Он промахнулся мимо ветки и рухнул на землю с 13-метровой высоты. От удара черепная коробка актера буквально треснула, кость вошла в мозг. Все думали, что он умрет, но актер выжил.
Автор книги – знаменитый каскадер и получил серьезную травму при похожих обстоятельствах. В интервью он говорит: «Это был рядовой прыжок. Просто я задумался, а в нашей профессии нельзя думать┘»
Главная часть книги «Страна трюкания» не художественная – это воспоминания Карина о друзьях-каскадерах, о многочисленных съемках, о том, как почти все дорогие ему люди погибли.
Но у автора этот текст не похож на некролог, посвященный прошлому: Карин в разных местах намекает, что если вдруг случится чудо и он выздоровеет, то непременно вернется на съемочную площадку. «О, если б в небо хоть раз подняться!.. Врага прижал бы я... к ранам груди, и... захлебнулся б моей он кровью!.. О, счастье битвы!..» Даже прикованный к инвалидной коляске, Карин грезит о трюках, о профессии, которой посвятил жизнь. «Безумству храбрых поем мы песню!»
Условно книга состоит из трех частей: мемуары, сказки и реалистические рассказы, которые делают автора непохожим на кого-то еще. Они выполнены в интересной манере. Я бы сказал так – Карин пишет литературный шансон. Я имею в виду то явление, которое сейчас принято называть русским шансоном. В простонародье – блатные песни. Та же система образов и образных деталей. Положительные герои наделены решительным характером, сильной волей, они страдают, но без рефлексии, а рядом с ними возникают традиционные типажи: друг, предатель, верная или, наоборот, неверная женщина, старушка мать. Посторонний персонаж здесь появиться не может – мир, изображаемый в блатной песне, очень узок, замкнут в себе самом и в своих проблемах. Фольклорная система образов вообще склонна к самоограничению и новации не поощряет. Понятно, что, выбрав такой путь, Карин ограничивает возможности изображения мира и человека в нем. Однако его восприятие реальности настолько цельно, что он вполне уживается в выбранных координатах.
«Актер должен играть, а каскадер – прыгать и драться, потому что это люди, которые и в огне не тонут, и в воде не горят. Ну разве что изредка» – вот формула того, что хочет донести до нас автор, и ему веришь, уже прочитав первую страницу.
Что касается сказок Карина... Помните, как начинается сказка «Огниво»? «Шел солдат по дороге: раз – два! раз – два!...» Андерсен мог сочинить сказку буквально на ходу. У сказочника разговаривали животные, растения, игрушки, кухонная утварь. Он умел подмечать много мелких деталей и превращать их в художественный текст. Один из его друзей сказал ему: «Вы обладаете драгоценной способностью находить жемчуг в любой сточной канаве». А он отвечал: «Нет сказок лучше тех, что создает сама жизнь».
Александра Карина можно назвать последователем Ганса Христиана Андерсена. В своих сказках он продолжает и развивает ту самую с детства нам знакомую андерсеновскую тему. Та же форма, похожие персонажи, а главное – грусть, разлитая по страницам, и атмосфера одиночества.
«В старой парижской коробке доживали свой последний час ножницы. Это был превосходный экземпляр уходящего железного поколения: на стенах в простых, но прекрасно подобранных рамах висели вещи, перекусанные и, несомненно, мастерски порезанные на протяжении долгой жизни г-на Пика. Это не было именем, данным при рождении, но вряд ли кто знал иное┘ Быть может, псевдоним художника, не исключено – остаток заслуженной репутации┘ Ведь можно вообразить, что ранее, в начале карьеры, некто определил возможности резцов ножниц так: «И пикнуть не успел!» – в смысле скорости и мастерства раскройки материала. Вон над изголовьем перекусанный пополам гвоздь!..»
Тут нужно пояснить, почему в доброй трети рассказов русский писатель Александр Карин пишет о Париже. Он там живет. Травму Карин получил именно на съемках в Париже – после неудачного прыжка он стал инвалидом. Французские власти, как бы извиняясь, оставили его у себя – дали квартиру и пенсию.
Свою судьбу Карин сжато описал в одной из сказок «Плач дрели по внезапно ушедшему хозяину»:
«Он родился в многодетной семье. За прожорливость и отпугивающую внешность Василло был брошен в Сену. Река судьбы принесла его к трапу баржи со вкусным названием «Дары моря». Изгнанник провел в ее трюме пять месяцев. Видела бы его мама! Он стал толстым, полосатым авантюристом.
Пройдя по каналам Франции от Тулузы и обратно, кот сошел на берег и влюбился в парижскую красавицу Пусю. Пылая страстью, он промчался за Пусей до двадцатого округа города.
Да, он не понимал ее пристрастия к охоте за пернатыми. Воспитанный на свежей рыбе, отворачивался, когда она в потайном уголке ела тощую чердачную мышь. Но эти плотские прихоти Пуси не препятствовали большой кошачьей любви. Наоборот! Василло терял от страсти бдительность. Он был ослеплен и оглушен волной чувств┘
Однажды на закате солнца кот лгал что-то кошке о своих вояжах и не заметил, как подкрался человек. Двуногий, хохоча, прищемил ему хвост дверью. Ночью отросток отвалился, утром Пуся ушла с другим┘
Василло выл весь день. Собралась публика. Грянул гром аплодисментов! Так открылось его певческое дарование, и пришла известность┘»
