Ольга Рычкова Георгий Адамович. Собрание сочинений. Литературные заметки: В 5 кн. Кн. 2 («Последние новости» 1932–1933). – СПб.: Алетейя, 2007, 512 с.
Поэты по сравнению с критиками – настоящие долгожители (имею в виду долголетие не физическое, а историческое). Они и остаются в истории литературы гораздо чаще, и живут в ней дольше. Век критика скоротечен, и великих представителей этого племени можно пересчитать по пальцам. Вот и при упоминании Георгия Адамовича (1892–1972) сначала говорят «поэт» и только потом добавляют «критик». Хотя в «процентном отношении» стихи занимают в его творчестве немного места: в грядущем двенадцати-(или даже больше)томном собрании сочинений и на один том не наберется. Основной объем принадлежит заметкам, статьям и прочей литературной «поденщине», а также письмам и мемуарам. Впервые собраны критические работы Адамовича, выходившие в парижской газете «Последние новости» в 1932–1933 годах.
«Она сейчас не на высоте эпохи – кто спорит... К ней уменьшается внимание, но не сама ли она в этом виновата?.. При подлинном и пристальном внимании к внутренней жизни, к «психологии» (у некоторых молодых в особенности) она не знает, что с этим материалом делать, и только переносит пресловутое «описательство» извне вовнутрь, с картин природы или быта на «переживания», ничего не изменяя по существу┘ Но хоронить ее все-таки рано┘ До сих пор она лишь высокомерно морщилась или вносила в спор запальчивость личных обид, неубедительную или даже вызывающую смущение. А люди так ждут ее подлинного голоса, что даже слабые намеки принимают за слова».
Речь об эмигрантской литературе «первой волны». Но если не указывать фамилию автора и вместо «она» подставить просто «литература», многие наши современники энергично закивают: да-да, так и есть!
Впрочем, тезис об отсутствии прогресса в искусстве давно стал трафаретом, и работы Адамовича влекут не только «актуальностью» и «злободневностью». Интересно сопоставлять отзывы о современных ему писателях с той ролью, которую через семьдесят пять лет отвела им история. Причем Георгий Викторович внимательно следил не только за эмигрантской литературой, но и за книжными и журнальными новинками из Советского Союза, и призывал к тому других: «Кто хочет знать, что в советской литературе делается, должен, разумеется, читать все приходящие к нам из Москвы книги или по крайней мере все журналы┘ Книги выходят сейчас в России лживые, пустые или донельзя наивные┘ И лишь очень редко попадаются книги, которые оправдывают поиски и вознаграждают за потраченное время┘ Десять книг в год. Если вдуматься – это совсем не так мало».
Например, статья «Советский Ремарк»: «Это – замечательная книга, которая выделилась бы везде, при любых условиях. В советской же литературе ее появление вдвойне удивительно┘» Кто же он – автор этого шедевра, названный настоящим художником? Сейчас об Александре Лебеденко и его романе «Тяжелый дивизион», посвященном Первой мировой, знают разве что специалисты, подобные флюсу: «Лебеденко Александр Гервасьевич (1892–1976) – советский писатель». Вот и все, что осталось от «советского Ремарка». Хотя вполне может быть, что Адамович не преувеличивал его заслуги – история не всегда воздает по таланту. В водах Леты тонут не только худшие.
Однако большинство героев Георгия Викторовича «литературно здравствуют» до сих пор – Горький, Шолохов, Пастернак, Катаев, Ильф и Петров┘ Вот еще отзыв. Обозревая «Современные записки» за январь 1932 года, Адамович пишет о «замечательном явлении в нашей новой литературе. Замечательном – и по характеру своему довольно сложном»: «Он соединяет в себе исключительную словесную одаренность с редкой способностью писать, собственно говоря, «ни о чем»┘ Еще больше – умения писать так, как будто все у него льется само собой, с мастерской непринужденностью, с редким блеском┘» Это о Сирине-Набокове. Хотя его «бесспорно талантливый» роман «Подвиг» назван «апофеозом и пределом «описательства», за которым зияет пустота. Ни страстей, ни мыслей┘» Набокову тогда было 32. Совсем молодой писатель по нынешним меркам. Ездил бы сейчас на молодежные форумы и семинары. А там, глядишь, и премию какую-нибудь получил. Не сразу, конечно. Со временем.
Дарья Гармоненко