Ольга Балла Александр Маркин. Дневник. 2002–2006. – Тверь: KOLONNA Publications, Митин Журнал, 2006, 392 с.
Первым моим чувством от этой книги был, что называется, «когнитивный диссонанс».
Маркин – интеллектуал, знаток немецкой литературы, подолгу работающий в Германии и Швейцарии. Книга – записи, которые он вел (и продолжает) в ЖЖ: по идее, это первая, по крайней мере в России, публикация Живого Журнала на бумаге.
Публичный дневник, разговор с собой напоказ. Вещь столь же вроде бы оксюморонная, сколь стремительно укореняющаяся на отечественной русскоязычной почве.
Стоит ли издавать такой текст как книгу? Ведь так нарушается едва ли не основной, жанрообразующий «живожурнальный» замысел: исчезает возможность отвечать на запись и обсуждать все с нею связанное или даже вовсе не связанное. Смысл ЖЖ в силу его потенциальной «диалогичности» – прежде всего взаимно провоцирующий. Мысль подталкивается с двух сторон – авторской и читательской, живет в поле напряжений. Дело здесь даже не в искренности, не в правде, при всей их ценности: в этом смысле не важно, «придумано» то, о чем речь, или «все так и было». Важно, чтобы написанное получало рискованную возможность отражать удары с непредсказуемых сторон, отвечать на непредвиденные вызовы развития. ЖЖ-мысль, ЖЖ-позиция, ЖЖ-чувство – приниципиально уязвимые, открытые, незавершимые, в каждый момент способные оказаться обреченными на поражение. Издать ЖЖ-текст на бумаге – «остановить» его, оставить от него лишь одну часть, может, даже не главную. Но что сделано, то сделано.
Удивительно не это. Во всей книге нет ничего, связанного с «интеллектуальским» жизненным проектом или хотя бы с соответствующей позицией. Или почти ничего.
То есть нельзя не видеть – пишет сложный, умный, много знающий человек. Беда в другом: сложность и насыщенность никак не защищают автора-героя. Не дают ему чувства осмысленности собственной жизни.
Основная нота, основная тема книги┘ нет, не сексуальный голод, как легко подумать, хотя об этом – на каждой странице. Нет, главное – неприкаянность и беззащитность, экзистенциальный неуют – предмет не столько рефлексии, сколько прямого переживания.
Позиция тут есть – но принципиально «антиинтеллектуалистская». Маркин намеренно не идет в глубину, не доискивается «сути вещей» – не пытается, что, вероятно, то же, как-то ее конструировать. «Мне отчего-то кажется, – признается он, – что быть поверхностным честнее, чем быть глубоким». Он будто бы всего лишь «одержим подглядыванием и подслушиванием» – не забывая, однако, при этом добавить: «Надеюсь, это не болезнь, а состояние современной культуры».
Он, похоже, отказывается от всех преимуществ интеллектуала. Даже превращает свой «интеллектуализм» (сознательно или нет – какая разница?) в источник своей уязвимости и одиночества. Второй их источник – давно уже не табуированная гомосексуальность, и этих двух источников хватает, чтобы человек с завидно насыщенной внутренней и нетривиальной внешней жизнью (жизнь в нескольких культурах – пустяки, что ли?!) предстал обитателем пустоты. Едва ли не маргиналом.
Дневник Маркина – проект человека без проекта: попытка остаться на ветру мира, не защищаясь, кажется, ни одной из идеологических конструкций. Над ним не властны мифы «работы», «любви», «самопожертвования», «самоформирования»... Его проект – жить помимо всего этого, на свой страх и риск. Возможно ли?!
