Селедка вместо галстука

Борис Сопельняк. Три покушения на Ленина. – М.: Молодая гвардия, 2005, 345 с.

Жизнь Ильича была похожа на русские горки. Первую часть своей многотрудной жизни он все время скрывался, жил под чужими именами, ездил в запечатанных поездах и паровозах, делил с Зиновьевым один шалаш в Разливе на двоих, а с Инессой Арманд вообще все что можно делил. Ильич был фигурой загадочной, на него покушались какие-то негодяи, его частенько «спасало чудо» (так написано на обложке), и вообще он был очень непредсказуемым человеком. Прямо как автор книги «Три покушения на Ленина».

Современный читатель, он, конечно, ко всяким тайнам сызмальства привык. Особенно когда дело касается вождей, актрис, поэтов и прочих божественных персонажей. Привык он, как нам кажется, и к тому, что любая смерть таких вот удивительных существ – нынче настоящий детектив, поэма, стройная мифологема и вообще красота в духе Переса–Реверте. Таинственное убийство Пушкина, а также Сталина, а также Есенина и прочих «светочей и дивных гениев» терзает наши умы. Мы-то думали, что большинство из них умерли просто так, по собственному, так сказать почину, ан нет. Вот и Ильич тоже, оказывается, не без таинственностей.

И все же куда больше Ильича завораживает нас автор этой детективной книги. За ним читателю не так-то просто угнаться. Поначалу как-то думается, что вышеозначенный труд – некое разговорно-историческое повествование обо всем: о глупом царе, о развале армии, о подливавших масла в огонь большевиках и особенно о так называемом «пломбированном» вагоне, перенесшем Ильича в родные пенаты с помощью корыстной Германии. (Но, как выясняется, вагон-то никто не пломбировал, не зуб все-таки – самый обыкновенный кусок поезда с дверьми: закрыли на ключ пассажиров, и дело с концом.)

Однако вскоре читатель начинает понимать, что перед ним очень модный сейчас «исторический роман», сочиняемый, как говаривал Окуджава, «понемногу», то есть чуть-чуть художественности, отрывок из архивных матерьялов, пара догадок, с десяток очень эмоциональных диалогов┘ И вот что интересно: откуда диалоги эти в таком количестве берутся? Сразу видно – фантазия автора не знает пределов. И вот временами и скатывается рассказ в открытый фарс с примесью Гарри Поттера: помнится, у Гарри была некая ткань-невидимка, позволявшая бедному мальчику подслушивать разговоры взрослых волшебников и монстров. Вот и представляется нам, что у автора книги тоже имеется такая вот незримая шляпа (или плащ, что ли). Сцена такая: эмиграция Ильича. Ночь.

«Но Ленин не сдавался. Однажды ночью он растолкал Надежду Константиновну и ликующе зашептал: «Я придумал! Потрясающий план! Никто ни о чем не догадается!»

«Кто не догадается? О чем не догадается?»

«Шведы. Полицейские, таможенники или черт их знает кто┘ А не догадаются потому, что я прикинусь┘ глухонемым. Да-да, глухонемым шведом. Каково, а?!» – торжествующе воскликнул он.

«Отличная идея. Вот только┘ Ты во сне иногда разговариваешь. Не дай бог. Приснятся тебе меньшевики. Ты не удержишься и начнешь во сне ругаться, причем по-русски: сволочи, сволочи! И что тогда?»

Из дальнейшего выясняется, что эти интимные подробности не помешали Ильичу (правда, совершенно под другим соусом) пролезть обратно в Россию. Мы рады. Мы так же рады узнать, что Ильич был еврей. И что все его окружавшие мордовороты (вроде Свердлова, Каменева, Зиновьева, Урицкого и т.д.) тоже, без сомнения, были евреями. Автор обязательно в скобочках приписывает к каждой заблудшей душе ее еврейское имя. Делается это так: «Первым пал Моисей Володарский (настоящая фамилия Гольдштейн)» и прочее в том же духе. Но, после того как мы узнали, что Пушкин был не кто-нибудь, а самый подлинный еврей, нас уже Ильичом не удивишь. Удивишь другим: никак нельзя угнаться за автором и понять, каких он, извиняемся, взглядов: вот первое покушение на гениального Ильича, организованное офицерами – некоей «Охотничьей бригадой». Неудачное, разумеется. Ленина от пули прикрывает своим телом геройский революционер Фриц Платтен – друг и соратник вождя.

Далее автор высказывается: «Город┘ прочесали, причем под мелкую гребенку – этим занимались и комиссары, и чекисты, и добровольные помощники, вычесали немало дряни, но выйти на след террористов так и не удалось». На дворе – 1918 год. Невеселые времена. И если уж пишет автор про «дрянь», в соответственном стиле, значит, все, тушите свет, мы – на стороне красных. А вот – про офицеров-заговорщиков, которых почему-то отпустили доблестные чекисты: «Сдержали ли слово чести господа офицеры, стали ли они, хотя бы из чувства благодарности за сохраненные жизни, борцами за рабочее дело и горячими сторонниками советской власти. Увы┘ Капитан Зенкевич удрал в Сибирь и вступил в армию Колчака, где прославился неуемной жестокостью к попавшим в плен красноармейцам. Военврач Некрасов переметнулся к Деникину┘»

Мы уже все поняли. Ильич – великий. Советская власть – тоже. И вдруг: «Всякого рода неудачники и недоучки не просто шли, а рвались в НКВД. Уж там-то они получали беспредельную власть над цветом нации, над людьми, которые раньше и руки бы им не подали┘»

Впоследствии предлагается предать анафеме чекиста Юровского, а Свердлов, стоящий у истоков второго провалившегося покушения на Ильича (с Фейгой Каплан в главной роли), называется «инквизитором».

Про третье расползшееся по швам покушение, осуществленное бандитом и «хозяином Москвы ночью» Яшкой Кошельковым (который скромно претендовал вовсе не на самого Ильича, а на его машину), автор вдруг проговаривается так: «Если бы Ленин был убит, то Сталин, Троцкий и Зиновьев наверняка бы перессорились и перестреляли друг друга. Деникин и Колчак вошли бы в Москву. Юденич – в Петроград, и Россия пошла бы другим путем┘» Ну, про «перестреляли друг друга» – это еще бабушка надвое сказала, но ведь запал-то очевиден! Мы – белые! Вот так да!

Иногда автор забывает обо всем, и его просто тянет выразить нежность своему герою. И это правильно. Вот Надежда Константиновна заболела. И Ильич «перестал следить за своей внешностью, запустил бороду и даже не подравнивал усы». Тут даже и про галстук есть: «Ленин любил и умел красиво завязывать галстук, следил за тем, чтобы воротничок был чистым и свежим, а тут вдруг стал появляться с какой-то селедкой вместо галстука, не говоря уж о воротничке┘»

Так что – бог с ними, со взглядами автора. Все ведь кончилось хорошо. Бандиты не убили Ильича. И он даже «извлек из истории с Кошельковым немалую выгоду» – успел написать статью «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», которую проиллюстрировал выдержками из собственного опыта. То есть – опыта знакомства с бандитами. И, наверное (правда, любящий автор при этом почему-то незримо не присутствует), пиша эту статью, Ильич лукаво, по-ленински улыбался и поправлял новый галстук. Уже не «селедкой», а вполне презентабельный. Выглаженный Надеждой Константиновной.