Андрей Мартынов Александр Ушаков, Владимир Федюк. Лавр Корнилов. – М.: Молодая гвардия, 2006, 398 с.
Враги называли его «первым по смелости из наших контрреволюционеров» (Владимир Ленин), а соратники человеком с сердцем льва и мозгами барана. Прежде чем возглавить «контрреволюционную» белую армию, он совершил «революционный» поступок, арестовав императрицу Александру Федоровну. Казак, он не смог поднять на борьбу с большевизмом своих сородичей, став одновременно кумиром офицеров, студентов и гимназистов.
Современные отечественные историки Александр Ушаков (Москва) и Владимир Федюк (Ярославль) дают свое видение одного из самых противоречивых персонажей Гражданской войны в России Лавра Корнилова.
Действительно, ни один из белых вождей не вызывает большего числа взаимоисключающих оценок. Думается, что это связано с биографией генерала, его складом характера. Двойственность Корнилова проявилась уже в начале карьеры, когда он, выпускник Николаевской академии Генерального штаба, параллельно со своими прямыми профессиональными обязанностями стал заниматься историческими и этнографическими исследованиями. Однако в отличие от адмирала Колчака, чьи работы в области географии сразу же стали классическими, Корнилов своими трудами о Туркестане и Афганистане достиг гораздо более скромных результатов. В дальнейшем он парадоксальным образом умудрялся повышать свою славу за счет собственных неудач. Так, например, побег из австрийского плена во время Первой мировой войны, куда он попал в результате плохого понимания оперативной обстановки, потеряв большую часть своей дивизии, сделал генерала-неудачника командиром корпуса.
Вообще, судя по всему, Лавр Георгиевич по поводу собственных потерь особо не рефлектировал. Людей он не ценил, друзей не имел. Правда, и к собственной жизни относился фаталистически. Последнее воспринималось армией как «бесстрашие», что и создало популярность в войсках. Другой малоприятной чертой генерала, по мнению ученых, является нерешительность в ответственные моменты. В такие дни Корнилов в прямом смысле впадал в некое оцепенение и нередко, не раздумывая, принимал к исполнению любой, даже неграмотный совет.
Поэтому, думается, попытка установления жесткой власти Лавром Корниловым в августе 1917 года с целью предотвращения дальнейшего развала российской государственности была обречена именно из-за нерешительности генерала. Кстати, по справедливому утверждению Ушакова и Федюка, неудача выступления Корнилова способствовала усилению большевиков, до этого дискредитированных провалом июльского путча.
Впрочем, и до решительных «большевистских» действий Корнилов так и не дошел. Федюк и Ушаков отрицают существование приказа генерала о расстреле сдавшихся в плен красноармейцев.
Насколько велики были шансы победы армии Корнилова? Думается, что не велики. Во-первых, назревал конфликт между Корниловым и другим основателем белой армии генералом Михаилом Алексеевым. Он, как писал Антон Деникин, мог расколоть всю армию на «корниловцев» и «алексеевцев». Во-вторых, более чем скромные оперативные дарования Корнилова (вспомним его самоубийственный штурм Екатеринодара, закончившийся собственной гибелью) обрекали на гибель и всю армию.
По мнению авторитетного исследователя истории Гражданской войны в России Андрея Кручинина, белые имели шансы на успех. Возможно, одним из условий такой победы должно было стать изживание внутреннего большевизма – жесткого подчинения единоличным приказам, стремления достичь победы любой ценой. Однако этого не произошло. Красные хамы побили золотопогонную сволочь.
