Хандра, трюфели и цензура

Быт пушкинского Петербурга: опыт энциклопедического словаря. Л-Я. - СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2005, 416 с.

Как известно, Пушкин жил на широкую ногу. Он бегал по маскарадам, балам и ресторациям, был отчаянным дуэлянтом и волокитой, а также любителем хорошо покушать. Кроме того, поэт немало досаждал Третьему отделению, потому что правительству не нравились его стихи. Помимо всех вышеперечисленных достоинств, Пушкин обладал еще одним, в его время достаточно распространенным среди золотой молодежи: он страдал хандрой. Очень поэтическое заболевание.

Все эти пушкинские ипостаси, а также нравы и обычаи мира, окружавшего поэта с детских лет, и представлены в "Опыте энциклопедического словаря". Чего тут только нет! И полиция, и наводнения, и дворцовые праздники, и наряды, и масляные фонари, и изысканные литературные салоны!

Но если уж начинать с истоков (то есть с буквы "Л" данного словаря), то в первую очередь, конечно, следует назвать статью "Лицей". В нем, как оказывается, будущее светило русской поэзии жило, можно сказать, на положении пленника, потому что воспитанникам строго воспрещалось покидать стены этого замечательного учебного заведения. Целых шесть лет Пушкин томился в заточении и учился "понемногу, чему-нибудь и как-нибудь".

Неудивительно, что когда наконец поэт вырвался из плена, то стал проводить время довольно бурно. Иногда, впрочем, его развлечения носили весьма невинный характер. Так, поэт очень любил участвовать в составлении живых шарад (например, разыгрывалось слово "баллада": первое "бал", второе "Лада", целое - стихотворение, написанное размером баллады Жуковского). Вообще же Пушкин и его приятели были любителями всяческих розыгрышей и незатейливых шуток. Этим они занимались буквально всякий день, до седых волос. Молодое поколение относилось к этим "ребячествам" довольно сдержанно - развязные нравы "стариков" их шокировали. По свидетельству современника, Пушкин и Дельвиг, гуляя с одними своими юными знакомцами, "озорничали, задирали прохожих, да еще дразнили смущенных юнцов". Из чего можно сделать вывод, что поколение Пушкина было не особенно чопорным и сдержанным. Что и проявлялось везде.

Например, в театрах. Само "Солнце русской поэзии" (а также прозы) так описывало театральные нравы своего времени: "Перед началом оперы, трагедии, балета молодой человек гуляет по всем десяти рядам кресел, ходит по всем ногам, разговаривает со всеми знакомыми и незнакомыми..." Сам Пушкин поступал точно таким же образом. Он приезжал в театр в последнюю минуту и проводил время в светских беседах, "ошикивании" актрис и закулисных ухаживаниях. Смотреть спектакль, не отрываясь, в его, так сказать, натуральном виде в то время было не принято.

После театра Пушкин, как правило, ехал в ресторацию или на дружескую вечеринку. Он знал толк в модных блюдах. А модными тогда считались блюда французской кухни, а кроме них - пудинг, голландские сельди, артишоки, пулярки с трюфелями, паштеты, итальянские колбасы и швейцарские сыры. Даже читать про все это уже приятно, можно представить, каково было употреблять по назначению. Пушкин, подобно автору этой статьи, не смог удержаться от перечисления всяческих лакомых блюд и, как известно, в "Евгении Онегине" написал: "Пред ним roast-beef окровавленный, и трюфли, роскошь юных лет┘ и Стразбурга пирог нетленный меж сыром Лимбургским живым и ананасом золотым┘" Что говорить, написано с чувством. К слову сказать, в энциклопедии подробно объяснено, что "Стразбурга пирог нетленный" готовился из увеличенной печени специально откормленного гуся┘ Не стоит забывать также и устриц, "затворниц жирных и живых, слегка обрызгнутых лимоном". Вот такие были вкусы.

В конце же энциклопедии трактуются предметы гораздо менее симпатичные, но тоже, к нашей глубокой скорби, имевшие непосредственное отношение к Пушкину. Допустим, цензура. Вот в 1820-х годах запретили чуть ли не четвертую часть зарубежных изданий, вольнолюбивые сочинения Байрона и тому подобные опусы. А о русских творениях и говорить нечего. Цензура запрещала сочинения, где "явно нарушаются правила и чистота русского языка" и прочее в том же духе. По сути, она запрещала почти все. Нет ничего удивительного, что Пушкин от нее страдал. Хотя, как всегда, и здесь оставался самим собой: он был совсем не против цензуры и искренне считал, что она необходима в государстве и должна умеренно ограничивать свободу печати. Вот ведь: вслух рассуждал про "покой и волю", а сам, под сурдинку, приветствовал цензурные ограничения!

Так что не стоит судить о жизни величайшего русского поэта сгоряча и понаслышке - искренне советуем сначала прочесть энциклопедию.