Надежда Муравьева Жан-Клод Лами. Франсуаза Саган. - М.: Молодая гвардия, 2005, 260 с.
Французской писательнице Франсуазе Саган крупно повезло. Она родилась в весьма состоятельной буржуазной семье и в детстве ни в чем не знала отказа. Конечно, родители будущей знаменитости особой нежностью не отличались и литературные достижения дочери их мало интересовали, ну и что? Родители бывают такие, что аж закачаешься, а эти еще очень даже ничего. Удача прямо-таки преследовала юную Франсуазу по пятам: написав свой первый роман "Здравствуй, грусть!", восемнадцатилетняя писательница отнесла его сразу в два престижных издательства, и одно из них тут же с руками оторвало рукопись. И не зря: никто не успел и глазом моргнуть, как небольшой роман молодого дарования с места в карьер завоевал Премию критиков. Историю взбалмошной Сесиль собираются экранизировать. Миллионы сыплются на Франсуазу как из ведра. Жестокая и очаровательная история молодого поколения Франции, написанная "за один месяц двумя пальцами на пишущей машинке", завоевывает сердца, а сама романистка получает возможность жить на широкую ногу.
Жан-Поль Сартр, Брижит Бардо, Жан Кокто и Теннесси Уильямс считали Саган одной из самых умных девушек планеты, а ведь о таком простым смертным приходится только мечтать! Несколько браков, туча закадычных друзей и приятелей, поклонение читателей, и при этом - самое что ни на есть романтическое одиночество! Как сказано в послесловии, "жизнь Франсуазы Саган не менее богата и интересна, чем ее романы"┘ Да уж.
Автокатастрофы, наркотики, угроза тюрьмы. Французская элита требует: "Посадите нас вместе с Саган!" Франсуаза отделывается легким испугом: шесть месяцев тюрьмы условно. И штраф. Какие-то жалкие 10 тысяч франков. После смерти романистки французские газеты называют ее "чудом, которое мы потеряли" и "гордостью нашей литературы". Ее гонорары были огромны, тиражи ее книг до конца жизни не скудели. Были также виллы, пляжи, море, Голливуд и машина "ягуар" (и не одна). В общем, думается, никто спорить не будет: Франсуазе Куаре, взявшей из Пруста звучный псевдоним "Саган", жизнь скорее улыбалась, чем корчила злые гримасы. "Самой знаменитой писательнице современной Франции" были дарованы целые вороха роз, а они, как известно, обычно венчают чело разных гениев от литературы, поэтов и прочих.
Вот только розы достаются отнюдь не всем. Таких обделенных, конечно же, немного, но они есть, и это грустно┘ Если уж говорить откровенно, то во всей этой истории есть только один персонаж, на чью долю выпали скорее шипы. Это русскоязычный читатель книги Жан-Клода Лами.
Переводческие огрехи - штука не новая, ими сейчас никого не удивишь. Еще в начале века любительница веселой шутки Надежда Тэффи писала об этом так: "Трещит перо, свистит бумага, шуршит словарь... Скорей! Скорей! Главное достоинство перевода, по убеждению издателей, - скорость выполнения. Да и для самой переводчицы выгоднее валять скорее. Двенадцать, пятнадцать рублей с листа. Эта плата не располагает человека к лености". Изумительное дело: на дворе XXI век, а ситуация в литературном мире не изменилась ни на йоту!
Как говорится в книге Жан-Клода Лами, "судите сами": известный актер Омар Шариф назван почему-то "знаменитым переводчиком "Доктора Живаго"┘ М-да. Видимо, переводчику воспоминаний о Саган неизвестно, что Омар Шариф был, как бы это помягче выразиться, исполнителем главной роли в нашумевшем фильме "Доктор Живаго". Это было, никто не спорит. Но вот переводить художественные тексты с одного языка на другой голливудский герой-любовник не умел. Этого ему было не дано.
Вообще из книги про Саган узнаешь много нового и прямо завораживающего: так, оказывается, во Франции ночные птицы ходят в халате ("Я спустился в халате, словно ночная птица"). К морской волне, судя по всему, пришивают пуговицы: ("Саган┘ в своем пальто цвета морской волны с золотыми пуговицами"). Эпитафия писательницы, написанная ею самой, по-русски звучит почему-то так: "Здесь покоится неутешающаяся Франсуаза Саган" (видимо, древнее российское слово "неутешный" оскорбило придирчивый слух переводчика, и он решил изобрести нечто новенькое)┘
А вот про Брижит Бардо мы узнаем такое, что прямо неловко делается: "Брижит - это женщина, которая хорошо себя чувствует в теплой воде Средиземноморья┘ и продолжает все так же хорошо там себя чувствовать. Это также женщина, которая любит, когда обретенные мужчины и потерянные собаки кладут ей голову на плечо. Это женщина, которая всегда была и остается ослепленной кинокамерой в буквальном смысле: "слепить глаза невыносимой для них вспышкой".
Вышеозначенные примеры - лишь капля в море. Даже не знаешь, что добавить┘ Только одно: в том же рассказе Тэффи приводятся перлы тогдашних переводов. Вот один из них: "Зал заливался светом при помощи канделябров. Графиня снова была царицей бала. Она приехала с дедушкой в открытом лиловом платье, отделанном белыми розами".
Здесь есть все: и царица бала, и розы. Хотя, если присмотреться, некоторые шипы тоже найдутся. Прямо как в жизни Франсуазы Саган. Она, кстати, и сама была переводчицей. И судя по слухам, переводила неплохо.
