Екатерина Барабаш Князь Алексей Щербатов, Лариса Криворучкина-Щербатова. Право на прошлое. - М.: Издательство Сретенского монастыря, 2005, 542 с.
Мемуары - жанр исключительно необъективный, как все, что пишется от первого лица. Так трудно удержаться, чтобы не свести с кем-то застарелые счеты или - наоборот - признаться в запоздалой любви. Порой это происходит даже без злого умысла, ведь нам кажется, что память наша чрезвычайно объективна, а с годами она сама отшелушивает все ненужное, несущественное, оставляя лишь те эпизоды жизни, которые способны представить историю такой, какой она и была. Увы - далеко не каждый умеет избежать соблазна рассказать "о времени и о себе" так, что главным героем становится время.
Князю Алексею Павловичу Щербатову в своей книге "Право на прошлое", кажется, и не надо было стараться избегать подобных соблазнов - просто потому, что он, судя по всему, им и не подвержен. Он поставил перед собой одну-единственную цель: просто рассказать о том, что видел, в чем участвовал, с кем сводила его судьба. Поэтому книга больше напоминает летопись, написанную от первого лица. Вначале Щербатов хотел назвать свою книгу "Право на утраченное прошлое". Но потом, по собственному признанию, рассудил: "Право на то прошлое, на которое претендую я, как часть его, невозможно потерять - оно принадлежит России┘"
Князь Щербатов, потомок одной из древнейших русских княжеских фамилий, умер два года назад, летом 2003 года, прожив на свете 92 года. Из них 82 - в эмиграции. В Бельгии Щербатов окончил университет, стал профессором истории и экономики. В 1937 году он перебирается в США. Во время Второй мировой войны служит в американской армии. Потом - преподавание в университете. Больше 30 лет Алексей Павлович стоял во главе Объединения Российского Дворянства в США, Канаде и Южной Америке.
Он родился в тот момент, когда над Петербургом пролетала комета Галлея, и знакомый астролог взялся составить гороскоп мальчику. Гороскоп быстро забылся, но одна фраза запомнилась на всю жизнь: "Жить вы будете далеко от России и не вернетесь туда даже умирать". Прожив столько лет в эмиграции, Алексей Павлович и не думал возвращаться в Россию, давно ставшую чужой страной. Но удивительным достоинством дышит каждая строчка его книги, где речь идет о родине. Конечно, он отдавал себе отчет, что той России, которую он покинул, давным-давно нет. Та Россия кончилась в ноябре 1920-го, когда от ялтинского причала отправился в сторону Константинополя пароход с десятилетним князем Щербатовым на борту. А на месте той России появился жестокий самозванец - Советский Союз. Но ни разу автор не позволил себе назвать эту страну таким распространенным среди эмигрантов-мемуаристов словом "совдепия". Россия осталась Россией. А эмигрант Алексей Щербатов, проживший 82 года в изгнании, остался русским. В книге есть такой эпизод. В 70-е годы князя попытались уговорить помогать советским диссидентам ("русским диссидентам", как говорил автор, так и не привыкший к новому названию родины). Один из активистов пришел к Щербатову поговорить на сей счет, однако князь резко заметил: "Мне не нравятся ваши принципы. Вы - антирусский". - "А вы что? Вы же американец". - "Это только гражданство. Я остался русским┘ Я против демократии в том виде, в каком вы ее преподносите. Глупо навязывать России чужую форму правления с сенатами, конгрессами, не свойственными ей законами". Вероятно, только истинный аристократ может позволить себе в изгнании любить не "Россию, которую мы потеряли" и не "Россию, какой она могла бы быть", а просто Россию, пусть даже ту, какой она стала.
Можно обратить внимание на то, что в книге очень мало восклицательных знаков. Эмоции прячутся за суховатым изложением фактов. О людях, с которыми сводила его судьба, - или хорошо, или лаконично: "Мне не нравился этот человек". Никакого навязывания читателю своих взглядов, своего отношения к тем или иным людям, к России, к войне. Мол, я рассказываю, как было, а вы, если хотите, выводы делайте сами. Словно исповедь от третьего лица. Сдержанная мудрость интеллигента. Свидетельством ей - один небольшой эпизод, даже, точнее - одна фраза из этого эпизода. Тете Щербатова принадлежал особняк в Италии, она по разным (и не совсем понятным) причинам передала его Православной Церкви, точнее сказать - просто отдала. После смерти тетушки дом по закону и по всем документам стал собственностью князя Щербатова. Однако князь не сделал ни малейшей попытки вступить в права, поскольку, по его мнению, "бороться с церковью как-то неэтично".
Князь Алексей Щербатов прожил без малого век. Обделив его родиной, судьба извинилась за свою злую шутку, подарив ему уникальную возможность стать свидетелем и участником событий, о которых еще долго будут спорить историки, и близко быть знакомым с теми, о ком те же историки еще долго будут писать монографии. Моментами кажется, что книга перенасыщена событиями, персонажами, деталями. Но с другой стороны, иначе, наверное, и не может быть, если автор берется рассказывать не о себе в Истории, а об Истории в себе.
