Михаил Золотоносов А.Введенский и Д.Хармс в их переписке / Вступит. статья, публикация и комментарий Валерия Сажина. - Париж: Русский институт в Париже, 2004, 68 с.
Письма и переписки стали распространенным и даже модным у издателей жанром. Иван Бунин, Валерий Брюсов - Нина Петровская, Марина Цветаева - Николай Гронский, Борис Пастернак - Марина Цветаева, Иван Шмелев - Ольга Бредиус-Субботина┘ Ценятся подлинность в эпоху усталости от унылого постмодернизма, интерес вызывает ушедшая культура - в период омассовления, вульгаризации и деградации культуры нынешней, сползания к самым примитивным формам, когда и сам феномен письма вытеснен электронной почтой.
Последнее по времени издание этого типа - подготовленная Валерием Сажиным книжка "А.Введенский и Д.Хармс в их переписке". Причем так совпало, что книга вышла к 100-летию со дня рождения Введенского 6 декабря.
Основу книги составило 21 неизвестное письмо Александра Введенского. Письма эти до 2000 года были "арестованы" по воле Якова Друскина - философа, музыковеда и одного из ближайших друзей Хармса и Введенского. 21 августа 1978 г. Друскин, передавая в Публичную библиотеку свой архив и собрание рукописей, упаковал в отдельный конверт 21 письмо Введенского и надписал: "Не распечатывать раньше 2000 года". Сестра Якова Друскина, Лидия Семеновна, передала теперь конверт для публикации. Как это обычно в таких случаях бывает, "ничего особенного" в письмах, пролежавших 26 лет, не содержится. Только еще одна доза тоски по бессмысленно погубленной жизни.
До настоящего времени была опубликована одна короткая записка Введенского Хармсу. И это при том, что Введенский сделал письма одним из равноправных жанров своего творчества с присущими ему элементами гротеска, абсурда, зауми и игры в широком смысле слова. В конечном счете это была "игра в жизнь", которая, как мне кажется, была не простым свойством их натур, в том числе и характера Введенского, а протестом против абсурдного по жестокости и античеловечности Времени, которое не нуждалось ни в общественном темпераменте, отличавшем и Хармса, и Введенского, ни в начале творческом. Время это запрещало и невинный "театр для себя", ставя под контроль каждого.
"Приеду в пятницу утречком. Возможно, что с Нюрочкой. Если это ничего -/ То наступит рождество. Все таки понимаешь она ему почему то он т.е. но невзначай я и думаю что же это в самом но тут только что взглянул и стали селиться я и шепнул Убегай Петя убегай" (13.07.1927). Кстати, похоже на то, как говорит Черномырдин - письмо стилизовано под косноязычие или бред сумасшедшего. Кроме того, подписано "А.И. Роза Люксембург" - потому что Введенская улица на (Петроградской стороне в Ленинграде), рядом с которой жил Введенский, была переименована в ул. Розы Люксембург. А вот это уже "выпад". Не случайно в январе 1932 г. было утверждено "Обвинительное заключение", согласно которому Введенский оказывался "врагом советской власти и монархистом по убеждению", а также "культивировал и распространял поэтическую форму "зауми" как способ зашифровки антисоветской агитации".
Образцы "шифровок" дают и письма. В 1932 г. Введенский находится в ссылке в Борисоглебске и пишет Хармсу в Ленинград: "Я очень много тут ем. В моей комнате растет большое дерево. Ты спрашивал меня, нравятся ли мне гвозди? Очень нравятся. Сегодня тут был один случай. Часто ли ты бреешь бороду? Между прочим, будь добр напиши, который у вас час. Пиши и правильно дыши. Целую".
Можно представить, что дешифровальщики из секретно-политического отдела ОГПУ голову сломали, пытаясь доискаться до тайного смысла. А Введенский скорее всего нарочно издевался, работая специально для перлюстраторов. Добром такая игра с Молохом кончиться не могла.
В книге впервые публикуются документы, случайно найденные в Татарстане, из которых следует точная дата смерти Александра Введенского. В "Акте о смерти заключенного в пути следования", составленном 19 декабря 1941 года, говорится, что заключенный # 71 умер от "плеврита ексудативного", а труп сдан на станции для погребения. Везли опасного преступника из внутренней тюрьмы УНКВД г. Харькова в г. Казань, здесь на станции труп сгрузили и доставили в местную спецпсихбольницу, а потом похоронили 14 февраля 1942 г. на Арском кладбище Казани. Тем игра в жизнь для номера 71-го и закончилась.
