Татьяна Бек В 1830 году написал Александр Сергеевич Пушкин гениальный набросок сатиры "Альманашник". Петербургский бездельник сорока трех лет не может найти себе теплое местечко ("Все обо мне хлопочут, все обо мне докладывают - а я все-таки без куска хлеба"), вот собеседник и советует ему взяться за литературу и затеять Альманак. "Выпроси у наших литераторов по нескольку пьес, кое-что перепечатай сам. Выдумай заглавие, закажи в долг виньетку, да и тисни с богом"┘ Бездельник от отчаянья готов на все, но сомневается, как он, дескать, соберет пиесы, ежели ни с кем из сочинителей не знаком. Собеседник дает совет: "Что нужды: ступай себе к ним. Скажи им, что ты юный питомец муз; впервые выступаешь на поприще славы и решился издавать Альманак, а между тем проси их воспоможения и покровительства"┘
Шутки шутками, а обилие альманахов и сборников - знак здорового и живого литературного процесса. Как и наоборот. Еще Белинский разделил их на три категории - альманахи-аристократы, альманахи-мещане и альманахи-мужики. Предлагаю наложить это лекало на нынешнюю альманашную - да и шире: журнальную - стихию: ничуть не устарело! Он же, неистовый и все же проницательный Виссарион, первый отметил настроенческий перевес в подлинном альманахе поэзии над прозой, как и необходимость ноты сатирической┘ Альманашная жизнь во времена Белинского била таким ключом, что параллельно аристократам, мещанам и мужикам выходили в свет альманахи-насмешники, сборники-ерники (рифма!) - "Литературный Репейник" и "Литературный Чертополох": они своих серьезных собратьев карикатурили, дразнили и пафос их чрезмерный снижали┘
Впоследствии, в советском контексте, являлись на словесном поприще и альманахи-бунтари ("Тарусские страницы"), и альманахи-учителя ("Литературная Москва"), и альманахи-заговорщики ("Метрополь"), и уже на руинах Империи альманахи-демократы ("Апрель") или альманахи-студиозы ("Латинский квартал")┘ Попадались и сверхактивные альманахи-графоманы - например стихотворный "Вавилон": вечная память!
Да-да-да. Как грибы после дождя возникали еще недавно на нашей неземляничной поляне новые и новые альманахи. Но - опять же как грибы - оказались они в основном недолговечны: те очутились в корзинке у новорусского дачника и - на сковородку, те за невостребованностью и с наступлением сырости, а потом и заморозков - зачервивели┘
Тем милее сердцу редчайшие исключения.
Отмечу попавшие в мое поле зрения в последнее время альманахи "Новые писатели" и "Предлог" - оба выходят в Москве и оба уже не впервые. Ума не приложу: как держатся? Их не отнесешь ни к одной из категорий, намеченных Белинским. "Новые писатели" (это при Фонде интеллектуальных программ Сергея Филатова) они и есть новые, в основном и впрямь юные, сочинители, не аристократы, не мещане, не мужики, но - портретисты и тех, и других, и третьих. Естественно, при отображении таковых не обойдешься как без натуральной школы, так и без смехачества... А "Предлог" - это, условно говоря, никак не разжиревшие честные шестидесятники, с горя в отдельных случаях припавшие к православию с человеческим лицом. Нечто в этом роде. В последнем выпуске "Предлога" наряду с благородной в смысле пафоса, но средневыразительной по стилю прозой и поэзией (малость из сундука) самое свежее и наиболее острое - это именно нон-фикшн. Что не есть ли характерно? Увлекательней всего читаются "Заметки о Пушкине. Из блокнота литератора" Александра Зорина и "Записи и закладки" Григория Кружкова, контрастно чередующего дневниковые заметы, каламбуры, рассказы о потешных опечатках, эпиграммы и комментарии к собственным переводам. Блеск!
Особенно актуальным показалось мне кружковское "Объявление на пароходе":
"Увлажняемые господа, наш корабль идет ко дну".
Идем ко дну? Пожалуй. Однако ведь медленно┘ Самый срок действовать по Пушкину: найти покровительство (есть адресочек), выдумать название (раз плюнуть), заказать в долг виньетку (розовый куст в обнимку с репейником?), собрать по друзьям-литераторам стихи, прозу, критику, а главное, побольше иронического нон-фикшна. И - пока еще есть время - марш в печать!
