Легко и с перескоками

Максим Артемьев. Почему. - М.: ОГИ, 2004, 112 с.

Издательство "ОГИ" выпустило странную книгу - "Почему". Ее автор - журналист и начинающий писатель Максим Артемьев. Сразу заметим, что книги подобного жанра сочиняют обычно тогда, когда автор достигает определенной степени известности и может позволить себе "почудить", нарушая привычные законы жанра, выходя из узких рамок стандартов - "роман", "мемуары", "очерк". Все равно читатель клюнет на "имя". Свежий пример - книга Милана Кундеры в схожем жанре - "Нарушенные завещания". Артемьев же поставил все с ног на голову, дебютировав тем, чем другие обычно заканчивают. И в этом одновременно причина неудачи в смысле успеха у читателей и критиков и залог поступательного и многообещающего развития в будущем.

Скорее всего "Почему" попадает под расплывчатое определение "эссе" - удобный термин, чтобы не промахнуться, приклеивая ярлычок. Первый труд Максима Артемьева оставляет двоякое впечатление. С одной стороны, налицо бесспорная эрудиция, интерес к классике, умение свободно обращаться с фактами, выстраивая из них сложные конструкции, которые не рушатся под собственной тяжестью. С другой - робость пера и неопытность построения, пусть не сюжета, коего нет, а архитектоники книги, также налицо.

"Почему" читается легко благодаря живому и непринужденному слогу автора, но требует определенной общей культуры, поскольку Артемьев перескакивает из французской литературы в венгерскую, из биологии в текущую политику, от метафизических рассуждений к математике и поп-музыке.

Для нас наибольший интерес представляют, безусловно, наблюдения Артемьева о современной русской словесности, так сказать, взгляд начитанного дилетанта на текущий литературный процесс. В поэзии для него фигура номер один - американский профессор Лев Лосев. "Взгляд, конечно, очень варварский, но верный". Проводившиеся недавно опросы людей, несравненно более авторитетных, чем Артемьев, на предмет выявления десятки лучших современных поэтов, показали устойчивое попадание Лосева в пятерку нынешних классиков.

Но Артемьев идет дальше, ставя профессора в один ряд с Бродским, считая его несомненным наследником последнего, и пытается доказать этот небесспорный тезис, текстологическим анализом. Место в поэзии - дело вкуса, и доказать ничего никому невозможно, отчего искренние потуги автора представляются несколько комичными.

Насчет прозы его выводы спорны в еще большей степени. Скорее всего Артемьев сознательно идет на небольшую "провокацию" ради переполоха в литературном истеблишменте. Роман Сенчин, автор рассказов и повестей о подонках современной жизни, выдвигается Артемьевым на передний план, оттесняя куда более известных писателей.

Обращают на себя внимание пытливые разыскания автора по части русской литературы XIX века. Имена таких забытых писателей, как автор лучших русских книг об охоте Е.Дриянский, как Д.Гирс, написавший лучший роман о "новых людях" 60-х годов, как поэт А.Боровиковский, считавшийся преемником Н.Некрасова, несомненно, украшают страницы "Почему".

Вызывает уважение интерес Артемьева к своему тульскому земляку В.Вересаеву, действительно незаслуженно позабытому в суматохе нашей вечно спешащей действительности. О Вересаеве помнят в лучшем случае как об авторе "Пушкина в жизни", хотя у него есть немало других замечательных произведений.

Но порой Артемьев бывает зануден, а темы, затрагиваемые им, откровенно мелковаты. Чего стоят его размышления о вреде обрезания или недостатках кириллицы. Конечно, издательство "ОГИ" решилось на неординарный шаг, рискнув издать "Почему" малоизвестного еще писателя. Но благодаря этому мы получили возможность ознакомиться со свежим взглядом человека, лишь недавно попавшего в литературу. В этой коллизии есть что-то от "Простодушного" Вольтера. Так что сюжетный ход рассматриваемого автора не нов.

Максим Артемьев как "чистый" прозаик начинал среди графоманов и эпигонов "Нашей улицы", издаваемой Ю.Кувалдиным. Тогда его рассказы составляли приятное исключение на фоне общей затертости кувалдинского журнала. Попытку же ступить на поле эссеистики, имеющей в современной России совсем иные традиции, чем те, на которые ориентируется Артемьев, нельзя признать вполне успешной. Не лучше ли ему вернуться к истокам - жанру рассказа "из жизни"? Помнится, его "очерк с натуры" "День в редакции" произвел немалый переполох в редакции одного еженедельника.