Анна Марцева Анри де Монтерлан. Дневники 1930-1944. / Пер. с франц. О.Волчек - СПб.: Владимир Даль, 2002, 528 с.
Анри де Монтерлан (1895-1972) - легенда французской литературы XX века, человек со множеством масок: от "певца мужества", антифеминиста и "современного язычника", донжуана и тореадора до "трагика католического толка" и "писателя-коллаборациониста". По свидетельствам биографов и мемуаристов, Монтерлан начал писать уже в возрасте десяти лет. За долгие годы литературного творчества из-под его пера вышли десятки книг: "Утренняя смена" (1920), "Сон" (1922), "Памяти павших при Вердене" (1924), "Холостяки" (1934), четырехтомный цикл "Девушки" (1936-1939), "Олимпийцы" (1924), "Мальчики" (1969) и др. Монтерлан утверждал, что не сильно заботился о дальнейшей судьбе произведений: "Тоска, когда выходят ваши книги. Показываться на людях, интервью, интеллектуальные дискуссии, лишенные всякого значения, все это настолько далеко от подлинной жизни. Тоска". И мы легко можем поверить в искренность этих слов, ведь известно, что любимым произведением Монтерлана с юных лет была его жизнь, которую он завершил с изощренностью хладнокровного драматурга. 21 сентября 1972 г. Монтерлан покончил жизнь самоубийством: выпил цианистый калий и, боясь быть заживо похороненным, пустил себе еще и пулю в лоб. Причина - прогрессирующая слепота.
"Дневники" Монтерлана - это записи, изначально предполагающие публикацию. В 1956 году они были отобраны и отредактированы самим автором, поэтому вышли со значительными купюрами: были исключены наиболее сокровенные мысли, заметки, ставшие подготовительными материалами для будущих книг, а также все острые темы периода оккупации. Дневники абсолютно ничего не проясняют: "Грех всех грехов - это ясность", - убежден Монтерлан. Нет в них и так называемого "портрета эпохи". Дневники, по сути, являются задуманным романом в ряду других романов писателя; взаимоотношения Монтерлана "из дневников" и реального Монтерлана так же сложны, как взаимоотношения автора и героя вообще. Именно поэтому эта книга может быть интересной как знатокам творчества Монтерлана, так и тем, кто впервые слышит это имя.
"Я страдаю тяжелой болезнью (тяжелой для жизни, но благотворной для творчества): я слишком легко могу поставить себя на место других. Да что я говорю, слишком легко. Это мое первое движение, и от него-то я и не могу отступиться". Это "движение" и определяет стиль "Дневников". Сцены из жизни аристократов и буржуа, гениев и обывателей, кошек, собак и прочих бесконечных X, Y и Z всех времен и народов, наблюдения, бытовые зарисовки и пафосные картины составляют существенную часть книги. Географические и исторические границы, по-видимому, существуют для писателя лишь как досадный предрассудок: "История? Одна и та же пьеса, исполняемая разными актерами". У Монтерлана все события, как уже свершившиеся, так и гипотетически возможные, абсолютно равноправны: "Суть события заключается в идее, которую из него извлекают. Для сильных - в той идее, что они извлекают из него сами. Для слабых - в той, что извлекают другие". Монтерлан, безусловно, относит себя к числу сильных, а потому совершенно бескорыстно делится идеями с остальными.
Откровенную провокацию представляют собой афоризмы и парадоксы Монтерлана. Среди них есть и блестящие образцы утонченного вкуса ("Для меня все девушки желанны. И в то же время я всем сердцем их люблю и мучаюсь при виде грусти тех, которыми пренебрегаю или просто предпочитаю им других"), и поразительно неостроумные изречения ("Кто любит, ждет"). Вероятно, предвидя подобные упреки, Монтерлан вскользь замечает: "Лиризм и ирония раздражают заурядного человека, потому что он их не понимает". И вот нам уже неловко за наше раздражение.
К очевидным достоинствам книги следует отнести сдержанный, холодный, неаффективный, несентиментальный стиль. Монтерлан демонстративно против кокетства. С другой стороны, непросто вынести пятисотстраничное подражание классической литературной форме афористичного письма великих французских моралистов XVI-XVIII вв.
Монтерлан избегал быть "современным" или "актуальным", но в соответствии с духом своего времени создал этику, основная максима которой гласит: "Главное - искушать жизнь, и не важно, что из этого получится". Надо сказать, что аргументы Монтерлана выглядят если не убедительнее, то во много раз приятнее, чем доводы его знаменитых современников. Жизнь - не наказание, а удовольствие, правда, до тех пор, пока человек здоров физически и душевно. Прекрасной жизнь делают две вещи - любовь (всегда на первом месте) и творчество. Несчастной свою жизнь представляют люди, неспособные определить для себя эти верховные ценности. Выше счастья могут быть только гордость и справедливость - идеалы, практически утраченные вырождающимися обществами. Ницшеанские мотивы необычайно увлекают Монтерлана ("Беспокойному здравомыслию всего лишь нужно выдавать себя за парадокс", "Я вижу вещи такими, как они есть; вот почему считается, что у меня глубоко испорченный ум", "Люди нуждаются не в истине, а в "достоверности и объяснениях"), но именно в них он и теряет свое остроумие.
Ради чего стоит прочесть "Дневники 1930-1944"? В заключительной статье "Ангел или демон? Анри де Монтерлан: ранее творчество и "Дневники 1930-1944" С.Л. Фокин утверждает, что "Дневники" помогают писателю достичь сосредоточенности, "когда сознание обретает некую самодостаточность невзволнованной мысли". От себя добавим: помогают не только писателю, но и читателю; где-то на середине книги можно достичь этой "сосредоточенности невзволнованной мысли". Это состояние, противостоящее механическому отупению, Монтерлан ставит превыше всего: "Как важны в насыщенной жизни несколько часов передышки, позволяющие опомниться, успокоиться. Суть в том, чтобы чередовать действие и размышление об этом действии". В очередной раз Монтерлан на правах сильного делится с нами простым рецептом: "Золотое правило: довольствоваться малым. Не слишком много писать. Не слишком много читать┘ Не задумываться над слишком большим количеством вопросов: некоторых так и просто систематически избегать".
