0
1240
Газета Мемуары и биографии Интернет-версия

10.10.2002 00:00:00

Опустошенность и трепет

Тэги: Барт


Ролан Барт о Ролане Барте. Составление, пер. с франц. и послесловие Сергея Зенкина. - М.: Ad Marginem / Сталкер, 2002, 288 с.

А еще говорят, Россия - литературоцентричная страна. Нет, литературоцентричная страна - это Франция, о том писала и Вера Мильчина, большой знаток французской культуры. Именно во Франции ученый-гуманитарий - почти всегда стилист, а часто воспринимается и как писатель: недаром именно по-французски писал Анри Бергсон, единственный философ, удостоенный Нобелевской премии по литературе. С другой стороны, французская литература в лучших своих проявлениях культивирует не только стиль, но и интеллектуальность: именно во Франции расцвела блистательная многовековая традиция эссе, начинающаяся с Монтеня и Паскаля. Донасьен-Альфонс-Франсуа де Сад, известный маркиз, тоже между неприличными сценами вписывал вполне философские рассуждения.

О Ролане Барте лучше сказать не "ученый", но "свободный мыслитель"; при том, что среди его сочинений есть написанные по всем правилам науки - например, "Система моды". Барт был одним из основателей филологического структурализма (его даже изобразили на знаменитом шарже "отцов-основателей" вместе с Жаком Лаканом, Клодом Леви-Строссом и Мишелем Фуко), публиковался как филолог, критик и эссеист. Своим главным занятием он считал семиологию - науку о знаках (в российской традиции существует наука с таким же объектом, но с другими методами - она называется семиотикой).

Идею книги "Барт о Барте" придумал писатель и фотограф Дени Роша, который работал в издательстве "Сей"; там выходили книги с подборками высказываний французских гуманитариев и писателей о собственном творчестве, и сам Барт, будучи еще совсем молодым человеком, подготовил для этой серии книгу "Мишле о себе самом" (1954), об историке Жюле Мишле, а позже публиковал там и другие свои книги.

Книгу о Барте, однако, никто не собирал: Ролан Барт просто написал ее в 1973-1974 годах от начала и до конца и подобрал фотографии - свои собственные (разных лет) и города своего детства - Байонны.

Барт пишет о всяческих разностях. Об опыте тела в мигрени и в отдыхе. О том, какая разница между работой филолога в Париже и на даче. О том, как он музицирует на пианино. Об отношениях с друзьями: "ему казалось возможным иметь┘ привилегированные отношения со многими - чтобы у всех были привилегии". О том, как в детстве он играл в салки - точнее, во французский аналог этой игры "jeu de barre", где игроки разделены на две команды, - и как он по образцу этой игры воспринимает борьбу различных способов объяснения внутри одного языка. Как он любил ездить в прицепном вагончике за белым трамваем, что ходил из Байонны на курорт Биарриц. "Когда какое-то удовольствие пропадает, то пропадает навсегда┘ Появляются другие удовольствия, но они ничего не заменяют".

Русскому читателю эта книга напоминает прежде всего дневниковые записи Лидии Гинзбург и "Записи и выписки" Михаила Гаспарова; в обоих этих случаях филолог выступает как своего рода психологический лирик, исследующий свое отношение к людям и языку, - и то, насколько оно свое, а насколько зависит от истории, социальных условий, профессии и т.п. В этих текстах становится ощутимой и живой интимная изнанка деятельности не только филолога, но вообще читателя и истолкователя.

Так же, как тексты Гинзбург и Гаспарова, текст Барта воспринимается как не отвлеченный, а личный и остро насущный: автор стремится осознать свое положение в мире, которое по природе своей - ускользающее: Барт и пишет про себя по-разному, говоря про героя книги то "я", то "он", то "Р.Б." - и вдобавок перед началом текста добавляет, что "здесь все должно рассматриваться как сказанное романным персонажем". В этих словах - характерное для Барта стремление удалиться от собственного текста, чтобы отношения даже между автором и уже написанным оставались непредсказуемыми. От позднего Барта-филолога в книге идет стремление представить текст как сплетение нескольких "голосов" или "кодов": такое понимание было обосновано в переломной для Барта и отчасти для всего структурализма книге "S/Z" (1970).

Но среди этих кодов - и через превосходный перевод Сергея Зенкина - все время слышен подлинный голос человека, который (любой думающий человек, не только Барт!) ведь и правда наедине с собой говорит разными голосами, своими и чужими. Просто Барт к ним прислушивается лучше других и больше других озабочен тем, чтобы ни один из этих голосов не считал себя главным.

Кроме основного текста, в книге опубликованы переводы статей, принципиальных для понимания позднего Барта: его собственная рецензия на книгу "Ролан Барт о Ролане Барте", "Семиологическое приключение" и другие, а также отрывки из дневников, писанных после "Барта о Барте". В дневниках Барт говорит, что литература для него свидетельствует об истине, как для других людей религия, а дневник надо вести до самой смерти, чтобы он перестал быть дневником и перерос во что-то иное. То есть опять - работа. Право, странные мысли для человека, которого полжизни обзывали самозванцем и апологетом безответственности.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


КПРФ планирует удерживаться на волне советской ностальгии

КПРФ планирует удерживаться на волне советской ностальгии

Дарья Гармоненко

Иван Родин

От лица руководства партии Юрий Афонин пропагандирует разворот россиян к социализму

0
377
Памфилова загодя ставит вопрос о будущей избирательной системе

Памфилова загодя ставит вопрос о будущей избирательной системе

Иван Родин

Разделение Госдумы пополам между депутатами-списочниками и одномандатниками – это чисто политическое решение

0
440
Путин призвал закрепить уровни владения мигрантами русским языком с учетом нужд при трудоустройстве

Путин призвал закрепить уровни владения мигрантами русским языком с учетом нужд при трудоустройстве

0
303
Глава Республики Коми Владимир Уйба заявил, что покидает свой пост

Глава Республики Коми Владимир Уйба заявил, что покидает свой пост

0
326

Другие новости