Бремя затянувшейся жизни

Роберт Колдер. Уилли. Сомерсет Моэм: Жизнь и творчество. - М.: Интердиалект+, 2001, 343 с.

ЭТА КНИГА может быть образчиком жанра чисто английской биографии. Душа ее - в фактичности и беспристрастности. Биограф, в данном случае Роберт Колдер, здесь индивидуален настолько, насколько он точнее и последовательнее других.

Английский писатель и драматург Сомерсет Моэм для такого освещения самый подходящий объект. Дожив до 91 года, он никогда не уходил из сферы светского наблюдения, а о своих путешествиях давал исчерпывающие отчеты в записных книжках. Его собственные воспоминания сочли эгоистичными и неуравновешенными, что и открыло дорогу к правде о жизни классика всем желающим. Хотя он завещал этого не делать, а знакомых просил сжечь свои письма.

Традиционно "любопытные" для истолкования стороны его личности - гомосексуализм и отношения с женой. Поскольку брак должен был прикрывать страсть к однополой любви, проблемы были и тут, и там. Колдер уделяет этому много внимания. Помимо расследования отношений, он еще делает попытки психоанализа поступков Моэма, долгое время колебавшегося между двумя сексуальными полюсами.

Раздвоение всегда приносило Моэму неприятности, но на творческий процесс не влияло. "Еще в начале 20-х годов он определил, какое количество произведений и в какой последовательности он создаст, прежде чем отойдет от литературы". Поклонник естественно-научной теории происхождения видов, писатель даже режим дня перенял у Чарльза Дарвина: три часа работы утром, а после полудня - официальные дела и отдых.

Из окружения Моэма наиболее яркий персонаж - его секретарь и ближайший друг Хэкстон. Распутник, шулер, алкоголик и вообще экстремал. Его пороки автор описывает с уважением, как и лучшие черты жены Моэма Сири. Но с Хэкстоном было прожито лучшее время жизни в путешествиях по Азии, Полинезии, Вест-Индии, а к своей благоверной он возвращался восстанавливать имидж примерного семьянина.

Надо сказать, опыт двойной жизни пригодился Моэму в работе на английскую внешнюю разведку во время обеих мировых войн. В Россию в качестве агента влияния он прибыл поздновато - в 1917 году. Миссию не выполнил, но "впитывал все, что мог о культуре и обществе страны, чтобы почувствовать отношение людей к существующему режиму, а также для того, чтобы собрать материал для себя, как для писателя". Каково было восприятие истого англичанина-викторианца русской революционной действительности, можно себе представить. "Как-то Луиза Брайант, жена Джона Рида, повела Моэма на Александровский "воровской" рынок, где писатель приобрел несколько прекрасных отделанных жемчугом кошельков".

Вообще писатель любил прелести материального мира. И лучше многих своих современников он знал, как сочетать искусство с финансовым успехом. "Пиши о том, что знаешь" - хорошая максима для человека, который имел классическое и специальное медицинское образование и был начитан сверх меры. Главное же, что он без остатка вложил свои познания в литературу и получил солидные дивиденды.

Хронику приходов и расходов биограф ведет особенно тщательно, и не зря. Иные цифры нам говорят больше, чем свидетельства друзей, а деловая сметка перекликается с умением "наладить сюжет". Когда выгоднее стало писать короче и проще, Моэм перешел на сценарии, пьесы и рассказы. Даже когда появилось телевидение, 70-летний писатель живо адаптировался к новому жанру выступлений на камеру, несмотря на хроническое заикание.

Последние главы повествуют о том, что долгожительство не всегда хорошо. Почивание на писательских лаврах принуждает к участию в публичных акциях и раутах. Огромное состояние манит алчущих наследников. Моэму приходится вступить в унизительную судебную тяжбу с дочерью. Писателя охватывают толстовские мотивы: "сесть бы на корабль и махнуть куда-нибудь, все равно куда". Но ритуальное бремя классика и новый молодой секретарь удерживают безумие в рамках. Впрочем, надо отдать должное автору "Луны и гроша": при всех потрясениях он так и остался до самой смерти убежденным атеистом.