С XX веком на короткой ноге

Лидия Либединская. "Зеленая лампа" и многое другое. - М.: Радуга, 2000, 442 с.

КАЖЕТСЯ, Лидия Борисовна Либединская помнит все. Почти ровесница века, она помнит Москву начала двадцатых, когда появились первые "моторы", пугавшие москвичей резкими, непривычными гудками. Помнит, как рыдал Мейерхольд у гроба Есенина и как тело поэта обносили вокруг памятника Пушкину. Помнит, как впервые появился в их доме Борис Пастернак и как ходили они с мамой к нему в гости на Волхонку мимо сверкавшего в солнечном свете храма Христа Спасителя. Помнит, как бывал у ее родителей Алексей Крученых, который, перед тем как съесть кусок хлеба, обжигал его на керосине, а в морозные дни, выходя на улицу, набирал в рот кипятку и не заглатывал его до тех пор, пока не добирался до теплого помещения. Помнит о визитах в их дом Юрия Олеши и об ее детских с ним беседах о куклах и мышах. Помнит о том, как к Зиновию Гердту во время их прогулок по иерусалимским улицам подскакивал каждый встречный и с надеждой спрашивал: "Зиновий Ефимович, неужели насовсем?"

Алексей Елисеевич Крученых, шут и гений русского футуризма, был первым поэтом, которого Лидия Либединская встретила в своей жизни. А дальше - кого дальше только не было! Была Анна Андреевна Ахматова, расписавшаяся на знаменитой скатерти автографов гостей Лидии Либединской. Были многочисленные прогулки с Михаилом Аркадьевичем Светловым по военной и послевоенной Москве. Была, наконец, встреча с Цветаевой - тогда Либединская читала Марине Ивановне свои стихи, а затем они вместе с Крученых и Муром снялись на память. В тот день Цветаева сказала, что фашизм страшнее любого татарского ига. Встреча эта была в Кусково всего за три дня до начала войны.

Хлебнуть Либединской пришлось сполна - от гибели отца в сталинском концлагере (ее отец принадлежал к роду Толстых) до ареста и ссылки зятя, ныне известного всем и каждому Игоря Губермана. Были в ее судьбе и страх за детей, и голод, и аресты близких, и ожидание стука в дверь после очередной кампании проработок. Только пишет обо всем этом Лидия Борисовна мало. Ей просто приятно вспоминать о хорошем, ведь хорошего было намного больше.

Главный пьедестал "Зеленой лампы" занимают Михаил Светлов, сыплющий яркими, неповторимыми репликами, и писатель Юрий Николаевич Либединский, автор совершенно забытой повести "Неделя", некогда названной Бухариным "первой ласточкой советской литературы". Лидия Борисовна вспоминает, как они трудно и в то же время светло жили, как любили Юрия Николаевича на Кавказе, потому что в своих книгах он сумел очень многое сказать о гордых и маленьких народах, населяющих этот дивный и, к сожалению, до сих пор кровоточащий край. Как долго и трудно боролась она за жизнь Либединского и все-таки проиграла поздней осенью 1959-го, когда вокруг все дышало надеждой. &