Одушевленное сочувствие в мире утопий

Михаил Геллер. Андрей Платонов в поисках счастья. - М.: МИК, 1999, 432 с.

ОБ АНДРЕЕ ПЛАТОНОВЕ (1899-1951) пишут много. Осмысление его произведений необходимо и завораживающе интересно, но интерпретация не всегда возможна: в основе его творчества лежит какая-то неустранимая тайна. Проблема уже давно не в том, чтобы определить Платонова в рамках какого-то направления (уже давно понятно, что это невозможно), - но в том, чтобы понять, например, почему в его произведениях сквозит космический воздух. Описать этот воздух, описать его ночное неясное действие и его постоянную связь с земными событиями, с ежедневными делами людей.

Есть две "первопроходческие" работы о Платонове; написаны они давно, и в обоих случаях авторы стремились осознать его работу в большом историческом контексте. Это книги литературоведа Льва Шубина "Поиски смысла общего и отдельного существования" (издана после смерти автора в 1987 г.) и историка Михаила Геллера "Андрей Платонов в поисках счастья". Первое издание книги Геллера вышло в Париже в 1982 г.; это - второе. Название первой, шубинской книги - цитата из Платонова, название второй придумано Геллером, но в обоих есть слово "поиски". Наверное, это не случайно: персонажи Платонова (пользуясь выражением философии Мартина Хайдеггера) заброшены в поиске, их глубинное свойство - неутолимый поиск среди томительной бессмыслицы мира. Пьеса Платонова "Шарманка" заканчивается песенкой: "В страну далекую собрались пешеходы, ушли от Родины - в безвестную свободу, чужие всем - товарищи лишь ветру, в груди их сердце бьется без ответа".

После написания книги Геллера в исследовании Платонова и публикации его текстов сделано очень многое, но литературоведы ссылаются на нее до сих пор; книга эта, видимо, этапная.

Михаил Геллер, историк и публицист, родился в России в 1922 г. Семь лет провел в лагерях. Работал в Варшаве, затем в Париже, где удостоился звания профессора Сорбонны. Умер в Париже в 1997 году. В эмиграции написал несколько фундаментальных исторических трудов, в том числе - в соавторстве с другим известным историком-диссидентом Александром Некричем - многотомную работу "Утопия у власти", об истории Советского Союза. В соавторстве они написали три тома, после смерти Некрича Геллер написал четвертый. Первое издание вышло во Франции, ныне этот труд опубликован и в России. Другие труды Геллера также в последнее время изданы в России: "Концентрационный мир и советская литература", "Россия на распутье. 1990-1995 гг.", "История Российской империи". Во многом это сделано стараниями издательства "МИК".

Обращение историка-диссидента к Платонову было естественным шагом. Основной интерес Геллера - исторический: стремление понять "изнутри" психологию утопии. Платонова можно назвать тайновидцем коллективного мифотворчества: "Ирония Платонова была выражением боли писателя, верившего и в утопию, и в ее язык┘ А.Платонов единственный показывает, что коллективизация была - с психологической точки зрения - инфантилизацией крестьянства┘ Платонова можно назвать религиозным писателем, несмотря на то что его герои - писатель сознает это - ищут "мнимую веру", являются апостолами псевдорелигии". Глубинное достоинство книги - что для понимания тайн жизни автора и героев в смысловом напряженном поле утопии Геллер не столько использует книги Платонова в качестве исторических источников (такой случай в книге Геллера всего один), но анализирует их литературную и психологическую специфику. Почти одновременно с Шубиным Геллер применяет при анализе текстов Платонова идеи Михаила Бахтина о "мениппее" и хронотопе. Геллер пишет и о том, насколько необыкновенно значимы были для Платонова рассказы о любви, например, "Фро".

Но, конечно, историка Геллера интересует в первую очередь отношение человека к истории и к собственной жизни. И именно глубокое и очень необычное историческое чувство Платонова дает возможности для такого исследования.

Геллер предлагает собственную периодизацию творчества Платонова и классификацию его персонажей - на основе известной (описанной у Евгения Замятина) периодизации истории религии. Любая религия, по этой схеме, проходит в своем развитии три этапа: пророческий, апостольский и церковный. На третьем этапе религия склонна застывать в культ. Так же Геллер описывает восприятие коммунизма героями Платонова - как новой религии, но именно религии, искаженно наследующей психологические формы христианства: в повестях и романах Платонова конца 20-х - начала 30-х гг., по идее Геллера, персонажи "апостольского", военно-жертвенного периода социализма соседствуют с персонажами "церковного", парткомовского периода, карьеристами, формирующимся типом новых властителей и демагогов.

Второй сюжет книги - рассмотрение эволюции Платонова от исторической повести "Епифанские шлюзы" (1927) и ранних фантастических повестей ("Эфирный тракт" и другие) к антиутопиям рубежа 20-30-х ("Чевенгур", "Котлован") и далее к текстам 30-х: к притчам на инокультурном материале - о Туркестане ("Джан") и как бы о фашистской Германии ("Мусорный ветер", "Под небом полуночи") и к резкой, горестной пьесе "14 красных избушек". Развитие Платонова осмысляется у Геллера как последовательный путь: сначала, в 20-е годы, это все более жесткое испытание утопии и все более внимательное исследование ее влияния на людей, потом - создание антиутопий. Одна из важнейших проблем уже для раннего Платонова - трагическое противостояние человека и государства как центра административной утопии ("Епифанские шлюзы"). А в 30-х, после погромной критики и травли, творчество Платонова как бы расходится на несколько течений, "более легальных" (статьи в газетах и журналах) и "менее легальных". Заслуга Геллера - в том, что он описывает, как советские статьи Платонова и совсем несоветская пьеса "14 красных избушек" существовали одновременно. Геллер не дает объяснения состоянию Платонова в 30-е годы, но показывает его как тяжелую проблему.

С другой стороны, Геллер стремится выделить некоторые глубинные основы творчества Платонова, последовательную разработку "магистральных сюжетов" (термин Леонида Пинского) - разработку, которую внешнее давление и травля могли исказить, но не отменить. "Все основные произведения Платонова построены по одной модели: это "метафизическое путешествие" в поисках счастья и вглубь себя". Неизвестно, однако, можно ли назвать то, что ищут герои Платонова, просто счастьем.

Путь развития Платонова, по Геллеру, - это не "гибель и сдача", но жизнь человека, которого самую лучшую часть жизни бьют и душат, а он сопротивляется до конца. Кажется, в некоторых принципиальных вопросах заставить Платонова совсем отказаться от того, что он сам считал важным, было в принципе невозможно - судя хотя бы по его поздней сказке "Неизвестный цветок".

Правда, Геллер, когда писал эту книгу, не знал о некоторых принципиальных текстах Платонова. Они лежали в российских архивах и были напечатаны только в конце 80-х и в 90-е годы. Это роман "Счастливая Москва", памфлет "Антисексус", пьеса "Ноев ковчег" и другие произведения, а также записные книжки. Опубликование этих текстов дает основания скорректировать некоторые выводы Геллера.

В специфике геллеровского анализа есть и общие проблемы, почти не связанные с тем, что книга давняя. Исследуя мировоззрение Платонова, Геллер в качестве источников этого мировоззрения указывает источники философски-идеологические: теории Пролеткульта, в частности, теории А.Богданова, а также философию Николая Федорова. Однако основные источники мировоззрения Платонова - не столько идеологические, сколько литературные: Николай Лесков и Василий Розанов, видимо, не менее значимы для Платонова, чем Федоров. И кроме того, Платонов с его вниманием к частному случаю, находился, видимо, в довольно сложных отношениях с тотальной утопией Федорова (это у Геллера сказано).

ДругаЯ проблема, остающаяся актуальной и сейчас, - что у Платонова некоторые события вообще нельзя объяснить или показать, что они означают то-то и то-то. События с героями осмысленны, но не поддаются дешифровке, не намекают и не отсылают к источникам; они отсылают не к иным знакам, а к Иному, которое находится в телесном и душевном опыте (личном и через общение с другими) и в целой окружающей жизни. Текст как бы вовлекает человека в событие; в телесно-душевном переживании и содержится осмысленность. Это проблема, так сказать, объективная, Геллер ее чувствует и делает необходимые оговорки.

Самый тяжелый недостаток книги никак не связан ни с Геллером, ни вообще с ее содержанием. Это подготовка (точнее, практически полное отсутствие подготовки) книги к печати.

Книга Геллера, напоминаю, была опубликована в издательстве YMCA-Press в Париже в 1982 г., но из переиздания в исполнении издательства "МИК" этого узнать нельзя: не сказано, что это второе издание. Впрочем, из издания "МИК" вообще ничего узнать нельзя: ни кто такой Геллер, ни какие тексты Платонова были после выхода книги опубликованы в России. Теперь-то можно было это обозначить! Именного и предметного указателя в "МИК"овском издании нет, редактура фактически отсутствует. Вдобавок в книге много опечаток. Получилось непрофессиональное издание серьезной литературы. При всех несомненных заслугах издательства "МИК" - в частности, по изданию Геллера - так издавать все-таки не стоит.

Тем не менее хорошо, что книга Геллера перепечатана в России. А положение этой работы в современной научной мысли можно будет при необходимости исследовать и отдельно.